— Слышь, Башкир, — полушепотом спросил Вакула, — чего ты там рванул, не ядерную ли боеголовку, случаем?
— Да нет — едва ли не всерьез воспринял вопрос сапер, тоже немало удивленный увиденным — боеголовка тут не причем. А чего ты хотел? Я ж говорил, там одной С-4 было с полтонны, и то это на глаз. А сколько другой взрывчатки там было? А несколько двухсотлитровых бочек с бензином за стенкой? Все это хранилось в помещении, над которым еще один этаж, заваленный всяким хламом. Вот и классический взрыв в замкнутом пространстве — и яму вырыл, и сверху все распылил. Да еще мины, понатыканные вокруг, сдетонировать могли. — закончил короткую лекцию Башкир.
— Ох, залива-а-а-а-ешь, бомбер, как Троцкий, — хитро улыбаясь, протянул Оса.
— Во-во, — поддержал его Зубр, — пи…т, как по нотам. Сварганил, небось, на коленках, по шустрому, какую ни будь шайтан — машину, пока мы в лес чесали. Химик, блин!
— Да пошли вы…! — только и сказал под смех товарищей Башкир.
Прошел почти месяц после описанных событий.
Вся шумиха вокруг происшедшего сошла на нет. Мировое сообщество получило от России достаточно убедительные доказательства полной своей непричастности к уничтожению, как оказалось, санатория для военнослужащих армии сопредельной стороны с отдыхающими там офицерами и солдатами.
К тому моменту рота Свата убыла на место своего постоянного базирования — командировка закончилась. Сашок гораздо раньше укатил в свой Питер долечиваться.
На границе не было каких либо серьезных нарушений, да и в приграничных районах все было тихо, поэтому служба у спецназовцев ограничивалась, в основном, занятиями по повышению боевой и физической подготовки и всевозможными дежурствами.
Однажды Вакуленко, прямо с занятий, вызвали к начальнику базы. В кабинете, кроме хозяина, находился еще гражданский, в строгом костюме, прямо как из "Люди в черном". После того как Вакула доложился о прибытии, гость коротко взглянул на начальника и тот, с плохо скрываемым недовольством, вышел из кабинета.
— Присаживайтесь, капитан — пригласил незнакомец Вакулу сухим официальным тоном, от которого у того чего-то там где-тонеприятно засосало и зачесалось. Разговаривали минут двадцать. Да и разговором это можно было назвать с трудом.
— Рассказывайте, Владимир Иванович, как Вам служится? — уже почти дружелюбно, усевшись напротив, спросил штатский.
— Да…вроде нормально… — промямлил Вакуленко, обескураженный такой сменой интонаций.
— Гм… — незнакомец слегка кивнул, плотно сжав губы и с легким прищуром глядя спецназовцу прямо в глаза.
