– Друг? Парню по меньшей мере за тридцать. И он не во вкусе Аннабель. – Артур прикусил нижнюю губу, возможно, вспоминая о том времени, когда он сам был в ее вкусе. – И не родственник: у нее их мало, и я всех знаю. Что касается секты – Аннабель забрали оттуда, когда ей было три, и община распалась. Она больше ни с кем не общалась. А мать ее была в психушке до самой смерти... Нет, я не думаю, что это кто-то из ее прошлого.
– Я давно не видел двери Аннабель, – Генри пытливо посмотрел на Артура. – Ты не знаешь, где она сейчас?
Хороший вопрос! Дверь Аннабель была очень заметной – огромная, двустворчатая с золотой отделкой и готическими арками, как в церкви. Она всегда находилась напротив двери Артура. Но после госпитализации Аннабель она исчезла, и теперь на ее месте была другая.
Артур покачал головой.
– Понятия не имею. Я полагаю, Аннабель полностью изменила ее вид, чтобы мы никогда ее не нашли. В принципе, это может быть любая дверь.
– И вот эта напротив тоже? – спросила я.
Артур смущенно рассматривал свои ботинки.
– Эта принадлежит моей маме.
О. Как... э-э... мило.
– Ты хочешь убедить нас, что больше не встречал Аннабель? – Генри холодно взглянул на своего бывшего лучшего друга.
– Ну... так и есть. С тех пор, как она в клинике, я видел ее всего дважды. В самом начале. – Артур снова уставился на свои ботинки. – Она приходила к моей двери, но я изменил код замка. – Он поднял голову и посмотрел прямо в глаза сначала мне, а затем Генри. – Вы хоть представляете себе, каково это, когда твоя девушка манипулирует тобой? Как паршиво себя чувствуешь, когда понимаешь, что тебя использовали и бросили?
– Надеюсь, это риторический вопрос. – Генри поднял бровь.
– Когда мы встретились с Аннабель во второй раз, я поставил точку, – продолжал Артур. – Или... ну, на самом деле, это она поставила точку. Во всяком случае, это была не очень дружеская встреча. Она много чего в меня швырнула.
На мгновение повисла тишина, прежде чем он сказал:
– Не смотри на меня так подозрительно, Генри!
– О, ты все правильно понимаешь. – Голос Генри сочился сарказмом. – В отличие от нас, ты прекрасно знаешь, что это за чувство, когда манипулируешь собственным другом и лжешь ему. И как паршиво чувствуешь себя при этом.
Артур поднял обе руки.
– Пожалуйста, разве я недостаточно просил прощения?
Правда? Вообще-то, для меня – нет. Хотя, может, он думал, что сломанная челюсть сравняла счет.
Генри и Артур непримиримо уставились друг на друга.
