Поощренная комплиментами, она продолжала:
— Да, я их иногда привлекаю, мужчин, но они меня нет.
Марселла скривилась:
— Да вы ж лесбиянка!
Мадемуазель Бовер вздрогнула:
— Вовсе не так!
Наблюдая ее многолетнее воздержание, кое-кто полагал, что мужчинам она предпочитает женщин.
— Нет, правда, не так! Какая чушь!
— Да вы же сами только что сказали, что мужчины вас не привлекав. Ну вот, значит, вы лесбиянка.
— Нет, женщины меня не прельщают.
Пунцовая, с горящими глазами, мадемуазель Бовер задыхалась от возмущения; Марселла отвернулась, обвела взглядом комнату и, глядя на Коперника, едва удержалась от слов «прельщают только попугаи»; при всей своей неотесанности, она почувствовала, что задела бы мадемуазель Бовер за живое.
— Да, я не доверяю мужчинам, которые ко мне тянутся.
— Вот уж это странно.
— Не могу отделаться от мысли, что они небескорыстны.
— Ну…
— Их манят деньги!
Мадемуазель Бовер выдохнула последние слова шепотом.
Марселла кивнула. В квартале вокруг имени мадемуазель Бовер ходила легенда, согласно которой мадемуазель была куда состоятельней, чем представлялось с первого взгляда; поговаривали, что она миллиардерша, но хочет казаться только обеспеченной. Ее внезапное признание подтверждало суждения самых осведомленных умов.
Марселла была потрясена. Хозяйка в ее глазах выросла в одно мгновение. Из двух внезапных признаний, о первой любви и о деньгах, ее поразило второе.
— Как мне узнать, может, они стремятся только к моим деньгам? Ах, будь я бедней, я не подозревала бы их в неискренности.
Марселла поддакнула, но потом воскликнула:
— Будь я при деньгах, я бы не заморачивалась, что их во мне привлекает, лишь бы липли ко мне!
Мадемуазель Бовер иронически усмехнулась, давая Марселле понять: вы не знаете, о чем толкуете.
Марселла не настаивала и вернулась к утренним делам на кухне.
Когда она принесла мадемуазель Бовер пачку писем, попугай объявил:
— Почта!
Марселла испепелила его взглядом.
— Ладно, ухожу, мадемуазель, вернусь после обеда.
— Хорошо, дорогая Марселла, до вечера.
Коперник прогундосил ей вслед:
— До свидания, дорогая Марселла, до свидания.
Марселла яростно сорвала с себя передник и обернулась на пороге:
— Не хотела бы я жить со зверюшкой, которая умнее нас.
Мадемуазель Бовер оторвалась от корреспонденции и развеселилась:
— Коперник не умнее нас с вами.
Марселла пожала плечами:
— Умнее.
— Нет.
— Вы можете угадать, что думают другие?
— Нет, но…
— Вот видите! — И с этими словами Марселла ушла.
