Эйзенхарт рассмеялся.
— Должно быть, вы видели мало Медведей, — это было правдой: хотя рожденные под звездой Медведя были отличными воинами, они плохо переносили жаркий климат колоний. — Они все друг на друга похожи как братья. Нет, Брэм — сын младшей сестры вашей матери. Ну, и моей матери, соответственно.
— Если это так, как он попал в банду "мальчишек"?
— Долгая история, — Эйзенхарт отвел взгляд. — Лучше спросите у него как-нибудь сами.
— Спрошу, — пообещал я, больше себе, чем ему.
— Ладно, вернемся к нашим баранам, то есть, Быкам, — Виктор сменил тему, за что я был ему благодарен. — Как вы уже поняли, никто не знает, чем в последнее время занимался Хевель. Бумаги, которые он добыл, исчезли. Поскольку они нигде не всплыли, мы предполагаем, что они так и не были доставлены его нанимателю. Вероятно, именно по его приказу было совершено нападение на вас — в надежде узнать, куда делись документы. Вернуть бумаги — наша самая большая проблема и наиглавнейший приоритет в расследовании. Вторая наша задача — раскрыть личность его заказчика. К сожалению, ни у министерства внутреннего порядка, ни у четвертого отдела нет никаких сведений на этот счет. Единственная наша зацепка — это татуировка Хевеля. Но и тут возникает сложность: в Лемман-Кливе нет активной анархистской группировки. Мы запросили сведения о связи Хевеля с другими подпольями, но не получили никакой информации. Возможно, он находился в связи с анархистами с материка, но об этом мы ничего не знаем. Вообще странно, раньше у Хевеля не было никакой тяги к политике…
— Потому что это не анархисты, — перебил я его.
Виктор пару раз моргнул, пытаясь осознать новую информацию.
— Что?
— Это не анархисты, — повторил я.
Эйзенхарт налил себе новую порцию виски и внимательно посмотрел на меня.
— Откуда вы знаете?
— У вас есть ручка?
Заинтригованный, Виктор достал из кармана перо и протянул ее мне. Я оглянулся в поисках бумаги, но это было не то заведение, где давали салфетки или хотя бы картонные подставки под кружки. Порывшись в карманах, я сумел найти потрепанный чек из книжной лавки.
— Вот это — знак анархистов, — я изобразил на обратной стороне большую букву "А", уложенную на бок. — А вот это — татуировка с груди Хевеля.
— Я не вижу между ними никакой разницы, — признался Виктор, подавшийся вперед, чтобы рассмотреть рисунки получше.
— Здесь и здесь. Видите, горизонтальная перекладина пересекает диагональные линии и выходит за них?
