— Что за вопросы? — живо поинтересовался Эйзенхарт, на что леди Гринберг только рассмеялась:
— Нет, детектив, так мы не договаривались. Если вы узнаете вопросы, то узнаете и ответы, — посерьезнев, она добавила. — Но я могу пообещать вам, что они не связаны с убийством Ульриха.
Эйзенхарт задумался, на его лице четко отражалась борьба любопытства и того странного напряженного отношения, которую он по непонятной мне причине испытывал к леди Гринберг. Леди Эвелин же дала ему время на размышления и взяла в руки чашку, но, едва поднеся ее к губам, поморщилась и отставила ее на стол. Поскольку с перевязками на ногах я к тому времени уже закончил, а к глубокому порезу на лбу леди запретила прикасаться, я обратил на это внимание.
— Все в порядке? — спросил я у нее. — Я знаю, что здешним кофе можно выколачивать добросердечные признания у преступников, но чай вроде бы не так плох.
— Нет, чай замечательный, — улыбнулась леди Эвелин. — Просто… — она рассеянно провела пальцами по губам. — Да нет, ерунда.
Я взял ее за подбородок и присмотрелся к губам.
— Детектив, — тихо подозвал я Эйзенхарта, — посмотрите.
Он подошел к нам.
— Похоже, это все же был не милосердный незнакомец. Видите эти ожоги?
Мгновенно посерьезнев, он кивнул:
— Хлороформ?
— Он самый.
— Это меняет дело. Я согласен на ваше предложение. Рассказывайте все, что помните, — велел он леди Гринберг.
— Я шла по Монетному переулку, когда меня окликнули… будто я обронила перчатку или что-то в этом роде…
— Вы видели нападавшего?
Леди Эвелин покачала головой:
— Я даже не успела обернуться.
— Голос был женским?
— Нет, — леди Гринберг даже удивилась, — мужской.
— Какие-нибудь отличительные способности? Акцент, что-то еще?
— Ничего.
— Ладно. Что было потом?
— Я пришла в себя в закрытой карете. В салоне никого не было, шторы были задернуты, поэтому я не видела, куда еду. Я выскочила у Угольного, мне повезло, что там старая брусчатка, шумно, трясет, и он не заметил, как я открыла дверь, — леди потерла раненый локоть, вспоминая произошедшее. — Оттуда переулками добежала до Диагонали и поймала там извозчика, чтобы приехать сюда.
— Удивительное везение, — согласился Эйзенхарт. — Вы не рассмотрели, как выглядела карета, в которой вас везли?
— Обычный наемный экипаж. Черный, без каких-либо опознавательных знаков. Возницу я рассмотреть не смогла, — в голосе леди Эвелин сквозило сожаление.
Эйзенхарт задумчиво потер подбородок. В этот момент в дверь просунул голову Брэмли, все еще находившийся под впечатлением от полученной взбучки.
