Скорость побега. Чародей поневоле | страница 8



Бритоголовая прищурилась. Дар почти воочию видел, как она втягивается в толстую скорлупу. Но тут что-то произошло, и в ее глазах снова появились дерзость и самоуверенность.

— Ладно, — браво кивнула она, залпом опрокинула все, что оставалось в стакане. — Договорились. — Она встала с табуретки, сунула в карманы большие пальцы. — Готова в путь. Где там ваш вьючный мул?

Дар ухмыльнулся.

— Ну… все-таки получше мула будет. Неподалеку. Прошу вас…

И он указал в сторону выхода.

Она снова прищурилась и, запрокинув голову, прошла мимо него. Дар улыбнулся и последовал за ней.

Когда они проходили мимо столика, за которым сидели Чолли и сержант, бармен говорил следующее:

— И тогда Декарт понял, что должен доказать все это, усекаешь? Все, начиная с самых основ. Чтобы не осталось никаких недоказанных предположений.

— Угу. Эт я понимаю, — решительно кивнул сержант и сдвинул брови. — Ежели что-нть пред… положишь, а оно окажется непра… льно, то тода и все остальное тоже будбт непра… льно.

— Верно, верно! — радостно закивал Чолли. — Ну, вот он и остановился в этом городке, снял номер в гостинице и поклялся, что не тронется с места, пока не отыщет хоть чего-нибудь, что сумеет доказать наверняка — то бишь не найдет точного подтверждения собственного существования. А потом он думал, думал, думал… и наконец его озарило.

— Эт-то чем же?

— Он ведь думал! А если он думал, стало быть, должен же был существовать тот, кто думает? А этот кто-то был он сам, естественно! Вот так самый простой факт стал доказательством: он мыслил — следовательно, он существовал!

— Ай-юу-у-у-у-у! — издал клич восторга потрясенный находчивостью Декарта сержант, физиономия которого отражала нечто весьма близкое к озарению. Девица-гьюм вздрогнула, остановилась в дверях и настороженно обернулась.

Чолли торжественно кивнул. Он просто-таки сиял.

— И тогда, именно тогда он вывел свой знаменитый постулат и записал его на бумаге, чтобы потом прочесть. «Cogito, ergo sum» — написал он по-латыни — в те времена, понимаешь ли, все философы писали исключительно по-латыни — «Cogito, ergo sum», что означает: «Я мыслю — следовательно, я существую».

— Ай-юу-у-у-у! — снова выкрикнул сержант. — Угу, я все понял! — Он устремил взор к потолку, поскреб макушку и вернулся взглядом к Чолли. — Ну… так ведь потому мы и люди, верно я говорю? Из-за того, что думаем, то есть?

Бритоголовая спутница Дара испустила долгий судорожный выдох и обернулась к Дару.