— Вы давно меня ждете, мистер Бомон?
Кейт продолжала идти по коридору, преследуемая этим именем, которое эхом отражалось в звуке ее каблуков, стучавших по полированному паркету. Бомон… Бомон… Бомон… Ее чуть не хватил удар.
Так это был Роберт Бомон!..
Она реально ощутила привязанной себя к этому человеку, который обвинил ее и Луизу в неэтичном поведении и грозил им судебным преследованием — к этому самодовольному и напыщенному снобу. Кейт остановилась, поискала глазами на дверях нужную табличку и вошла в дамский туалет. В полном смятении она увидела в зеркале пылающие лихорадочным румянцем щеки, недоумение в зеленых глазах. Потом быстро взглянула на часы. Ей требовалось несколько минут, чтобы сориентироваться в новом развитии событий, связанных с безликой и непримиримой враждой, существовавшей между нею и Робертом Бомоном. Да, действительно безликой — до нынешнего момента.
Ну, разве этот человек не должен обладать животиком или рыхлым тестообразным лицом? Она почти рыдала в душе, кляня себя за то, что создала себе совершенно иной образ этого человека. Как она могла позволить ему разбить созданный ею образ? Если бы она была внимательна, она бы догадалась, что человек, сидящий в гримерной, наверняка собирается предстать перед телевизионными камерами. А дальше она могла бы уже сделать и следующий очевидный вывод.
Но она совсем об этом не подумала. Все ее внимание было занято какой-то обволакивающей теплотой, струившейся из его серых глаз, в которых таилось обещание.
Она поправила рукой спустившиеся до шеи пряди волос цвета меди. Нет, так не пойдет. Она дала Бомону некоторое преимущество, но она должна взять себя в руки, иначе она позволит ему поставить ее в глупое положение. Она должна дать ему бой, показать, что его имя и место в мире искусства не дают ему автоматического права принижать и высмеивать людей, не столь широко известных в этом мире. В глазах Кейт не было уже прежнего выражения потрясения и ошеломления. Вот так гораздо лучше. Она заострит всеобщее внимание на том оскорбительном письме, в котором он подвергал уничтожающей критике их галерею, называя ее совершенно ненужной и бесполезной.
Вот уже в течение нескольких месяцев, прошедших с момента их приезда в этот дом, который они превратили в Галерею Боумэн, этот Роберт Бомон был ее постоянной головной болью.
Они с Луизой бесконечно долго обсуждали целесообразность открытия их галереи всего лишь в одной миле от престижной галереи Роберта Бомона. Речь шла не о возможной конкуренции этих двух заведений. Галерея Бомона имела свою собственную клиентуру, принадлежавшую к высшим и самым богатым слоям общества. Его клиенты могли позволить себе приобретать авторские и весьма дорогие картины и предметы прикладного искусства.
