— И с чего такие выводы? — последнее я произнесла уже вслух.
— Не пытайся обмануть меня, Эльма, — рыкнул метающий глазами молнии дух. — Эта часть пророчества вечно была у тебя на устах! О том известно всем! На этом ты и спалилась в моём обличии, да–а? — оплывая меня по кругу, и не отрывая горящего взгляда, протянуло привидение.
О господи! С такими друзьями и враги не нужны!
— Да нет же! Ты не права! — выкрикнула, пытаясь достучаться до сознания разгневанного духа. — Я слышала эти слова от одной рыжей…
— Рыжей, говоришь, — недобро ухмыльнулся дух. — Ну, ну… Вот одного не пойму, к чему вся эта игра? Зачем ты здесь? Тебе мало того, что проделал со мной твой братец, решила ещё нервы помотать? Так с меня уже хватит! Слышишь! ХВА–АТИ–ИТ!!! — возопил дух так, что стёкла в окнах задрожали.
Не успела я и слова молвить, а Алсея растворилась в воздухе, словно её никогда и не было.
Обидно стало до ужаса. Да ещё переживания и кошмары последних дней как‑то разом навалились. И я заплакала. Со всеми сопутствующими: сопли, слезы, красный нос, опухшее лицо… И тут, словно гром среди ясного неба, раздаётся стук в дверь.
Делаю вид, что меня нет дома. Но кто‑то там слишком настырный. Входная дверь ходит ходуном, подозрительно поскрипывая и уже едва не слетает с петель, судя по звукам. Ну что делать? Вытираю сопли, слезы и смачно шмыгая носом плетусь открывать.
И тут моя челюсть плавно так… но верно, отпадает. Потому что на пороге… стоит он!
— Кхёрн… — понимая, что приобретаю дурную привычку падать в обморок шепчу я и ощущая, как моё тело подхватывают сильные мужские руки, проваливаюсь в забытьё.
— Не связывались бы вы с ней, — слышится откуда‑то ворчливый голос, явно принадлежащий нашей мадам «Каргуле». — Она совсем не то, чем кажется… это у вас сил сейчас нет, вот и не видите. А может это вообще ловушка? Шли б вы, а?
— Докатился, — вздыхает Антон–Кхёрн, — стоило на время сил лишиться и уже посылают… — но голос звучит тепло и по–доброму.
И тут понимаю, что моя голова покоится на чьих‑то коленях, а скрытая внутри сущность улавливает такой полюбившийся ей аромат и… против моей воли обращается!
— Ты? — вылупив на меня глаза, сообщает очевидное мой сказочный герой.
— Ну я, я, кто ж ещё, — отвечаю, вот только слышится это как этакое заикающееся: «М–мя–явк».
Честно говоря, я в какой‑то миг испугалась. Думала всё! Теперь ещё и этот во всех мыслимых и немыслимых грехах обвинит. Ан нет. Осторожно взял в руки, приподнял, всмотрелся в глаза и зашептал:
