— Невероятно. Он что же, сначала убивал, а потом делал наброски к рисунку.
— Похоже на то, — согласился Панин. — В монастыре мы нашли его за очень странным делом.
— Каким же?
— Герман Кухта, так его звали. Он сидел во дворе, на территории монастыря и сжигал какие-то предметы.
— Что это было?
— Как потом оказалось, это были его рисунки. Точнее уже законченные работы. Он сжег все иконы, что рисовал в монастыре. У него там была целая комната, в которой он работал над написанием икон. Монахи и настоятель не знали об этом его двойном увлечении.
— Вы хотите сказать, что Герман сначала убивал, потом рисовал лица своих жертв, а затем выдавал картины за иконы?
— Да, верно. Как мне рассказал настоятель: «Художник он был отменный, таких не сыщешь». На иконах он изображал монахов и монахинь, говорил, что они мученики, а потому святые, их отметил Бог.
— Или его рука.
— Да уж. Ужасное преступление.
— Но мне показалось, что вы сомневаетесь в его причастности, — сказал Руперт.
— Я и сейчас так считаю, — ответил Панин. — Он сжег все иконы, что висели в монастыре, но … Он не тронул того рисунка. По нем, как вещественному доказательству и свидетельству нашего сотрудника, что видел его в день и час смерти девушки, суд приговорил Германа Кухту к высшей мере наказания.
— Какова она у вас?
— Расстрел. Но теперь его отменили. Это произошло недавно, почти сразу после казни Германа. Ему не повезло. И, слава Богу. Я хоть не верю, но, видимо, есть Бог на свете, если он не дал возможности уйти от наказания.
— Вы говорили о своих сомнениях, — напомнил Руперт.
— Ах, да, сомнения. Судьи, что присутствовали во время суда, однозначно отправили его на смерть. Люди в зале плакали, я видел матерей, пожилых женщин, которые потеряли своих детей. Они готовы были разорвать преступника. Но мне показалось, что в его деле что-то было не так. Во-первых, преступник не всегда уходил с пустыми руками. Он брал с места преступления какую-то вещь с трупа. Она напоминала ему о совершенном им деянии. Серийные преступники наслаждаются воспоминаниями о содеянных преступлениях, видя эти предметы, держа их в руках. Они им напоминают…
— Я знаю о серийниках. Что дальше? — спросил Руперт.
— В кельи, где жил Герман, мы ничего похожего не обнаружили. А предметов, похищенных, было достаточно: брошка, платок, зажигалка и прочее.
— Понятно. Вы не нашли, но ведь это не значит, что их у него не было.
— Конечно. Мы могли их просто не обнаружить. Он мог спрятать их где-то в монастыре, там множество тайных мест.
