Немцы не сумели, не успели ударить по увертливым тридцатьчетверкам на деревенских улицах. Не попали даже по медлительным КВ, проплывшим через Проходы. Но деревня-то, деревня, она осталась неподвижной со всеми своими постройками. Они-то и приняли в свои легкие деревянные стены весь ревущий металл, предназначенный для того, чтобы рвать и кромсать на части тяжелую танковую броню.
Танки были уже далеко. Они ломились через немецкий передний край и, протаранив его, уходили все дальше и дальше к Варшавскому шоссе. А по деревне Проходы шквальным огнем все била и била немецкая артиллерия. Деревня горела жарко, полыхало все, что только могло: дома, сараи, поленницы дров, стога сена. Сугробы завалившие дома чуть ли не до самых крыш, истаяли и по крутым уличным спускам бурно неслись потоки горячей воды, крутя какие-то щепки, мусор, катя и перекатывая камни. Пар подымался выше берез, белыми полотнищами раздвигая черные и синеватые клубы дыма Бурлящие ручьи заливали склоны холма, на вершине которого стояла деревня Проходы. Вверху, возле огня широкой полосой обнажилась черная с зеленью земля Но уже на середине спуска вода густела: как-никак, а мороз около тридцати градусов. У подножия холма выросло целое ледяное поле, на которое все катились и катились потоки замерзающей на ходу воды.
Прямо на эту, круто уходящую вверх ледяную площадь, вылетел из-за поворота четырнадцатый танк и забуксовал, закружился на месте. Бешено ревел мотор, траки слились в одну сверкающую ленту, крошево льда, ледяная пыль и водяные брызги летели из-под них во все стороны, но грозная боевая машина в гору не шла.
Снова смолк мотор, лязгнула крышка люка. Черный танкист с багровым лицом, распаренным жарою внутри стальной коробки, штопором ввинтился из башни в синее небо. Зверем глянул на съежившихся, прижавшихся к броне бледных замерзших десантников, сдернул с головы ребристый шлем и, крутя им над головой, заорал:
— Долой все с машины! Отцепляй пушку! Ищи объезд!
— Ты, — рванулся к нему, захлебываясь от гнева, Железняков. — Ты, психопат недобитый!
Танкист покосился на белые пальцы артиллериста, царапающие темную кобуру, глянул в его худое ожесточенное лицо и, ни слова не ответив, стал медленно ввинчиваться обратно в башню.
Полчаса спустя четырнадцатый одолел крутой подъем и на самом краю деревни Проходы рухнул с бугра, подняв тучи брызг. Громадная лужа, нет, целое озеро горячей, покрытой густым паром воды оказалось над головой. Странно засверкали в морозном воздухе водяные каскады, разбрасываемые гусеницами танка. Он мчал меж пылающих домов, и десантники закрывались руками то от воды, то от пламени, полыхающего со всех сторон. Им нечем дышать: дым, огонь, тучи пара от воды, бьющей из-под танка в пожарища, вихревыми всплесками сопровождают их по всей деревенской улице. Как только держатся танкисты в раскалившемся железном ящике, как находят вслепую дорогу!
