- Я не хочу есть, - сказал он, закрывая кастрюлю. И, уже выходя, добавил: - Сеньора тоже не будет обедать - у нее с утра болит голова.
Оба дома соединялись выложенной зелеными плитками галереей, из которой обозревались общее патио двух домов и огороженный проволокой курятник. В той половине галереи, которая была ближе к дому матери, в ящиках росли яркие цветы, а к карнизу были подвешены птичьи клетки.
С шезлонга его жалобно окликнула семилетняя дочь. На ее щеке отпечатался рисунок холста.
- Уже почти три, - негромко сказал он. И меланхолично добавил: Просыпайся скорее.
- Мне приснился стеклянный кот, - сказала девочка.
Он невольно вздрогнул.
- Какой?
- Весь из стекла, - ответила дочь, стараясь изобразить в воздухе руками увиденное во сне животное. Как стеклянная птица, но только кот.
Хотя был день и ярко светило солнце, ему показалось вдруг, будто он заблудился в каком-то незнакомом городе.
- Не думай об этом, - пробурчал он, - этот сон пустой.
Тут он увидел в дверях спальни свою мать и почувствовал, что спасен.
- Ты выглядишь лучше, - сказал он ей.
- Лучше день от дня, да только для свалки, - ответила она с горькой гримасой, собирая в узел пышные стального цвета волосы.
Она вышла в галерею и стала менять воду в клетках. Роберто Асис повалился в шезлонг, в котором до этого спала его дочь. Откинувшись назад и заложив руки за голову, он не отрывал взгляда потухших глаз от костлявой женщины в черном, вполголоса разговаривавшей с птицами. Птицы, весело барахтаясь в свежей воде, осыпали брызгами ее лицо. Когда она все кончила и повернулась к нему, Роберто почувствовал неуверенность в себе, которую она всегда вызывала в людях.
- Я думала, ты в горах.
- Не поехал, были дела.
- Теперь не сможешь поехать до понедельника.
По выражению его глаз было видно, что он с нею согласен. Через гостиную прошла вместе с девочкой черная босая служанка - она вела ее в школу.
Вдова Асис, стоя в галерее, проводила их взглядом, а потом снова повернулась к сыну.
- Опять? - озабоченно спросила она.
- Да, только теперь другое, - ответил Роберто.
Он последовал за матерью в ее просторную спальню, где жужжал электрический вентилятор. С видом крайнего изнеможения она рухнула в стоявшую перед вентилятором ветхую качалку с плетением из лиан. На выбеленных известкой стенах висели старые фотографии детей в медных резных рамках. Роберто Асис вытянулся на пышной, почти королевской постели, на которой некоторые из этих детей, включая - в прошлом декабре - и собственного его отца, уже умерли, состарившиеся и грустные.
