Джеймс посмотрел ей в глаза, и Алекс заметила, что его взгляд выражает не только поддержку, но и гордость. Она поняла, что может довести свой рассказ до конца.
Куинни проследила за взглядом матери.
— О, Мак, привет!
— Привет, малышка. — Губы его тронула понимающая улыбка.
Он снова взглянул на Алекс, и та незаметно кивнула. Пусть Джеймс знает, что его присутствие не смущает ее. Он, как и Куинни, заслуживал правды, и его появление не раздосадовало, а безмерно обрадовало ее.
Алекс снова потрогала подкову, спрятанную под свитером, и направилась к креслу.
— Присоединишься к нам? — спросила она, понимая, что час расплаты наступил.
Прежде чем войти в комнату, Джеймс повесил пальто на вешалку. Лошадь, которую они смотрели вместе с Роупером, не подошла, поэтому он освободился раньше, чем предполагал. Джеймс надеялся, что его появление не помешает Алекс продолжить разговор, и уселся в зеленое кресло возле журнального столика. Тягостная атмосфера, связанная с подавленным настроением Куинни, объясняла, почему Алекс наконец решилась на этот разговор.
Она повернула руку, и Джеймс увидел ту самую подкову с красной меткой, которую он подарил ей на счастье пятнадцать лет назад. Тогда, в день их расставания, то, что Алекс не запустила этой самой подковой ему в голову, удивило его. То же, что она хранила ее все это время, поразило Джеймса до глубины души.
Он вглядывался в нее, пытаясь понять, что скрывается за ее внешним спокойствием.
Алекс глубоко вздохнула и обратилась к Куинни:
— Джеймс пытался объяснить мне, что твой отец… непостоянен во всем. Конечно, я не желала ничего слышать. Я обо всем имела свое мнение, и никому не удалось бы переубедить меня.
Джеймс вытянул ноги. Голос Алекс выдавал ее напряжение. Он догадывался, чего стоил Алекс этот разговор, и ее решимость внушала ему уважение. Она могла пренебречь его советом, однако последовала ему ради отношений с дочерью и, видимо, намеревалась быть до конца откровенной.
— Так вот, я бегала за твоим отцом как кошка, задрав хвост, и в конце концов в одной из пустых конюшен он взял то, что я ему предлагала с такой настойчивостью. Потом он оттолкнул меня. Все мои ухищрения были напрасны, я так и не добилась того, чтобы он уделил мне время. А когда я заговорила о белом платье и венчании в церкви, то и вообще не пожелал иметь ничего общего со мной.
В Джеймсе вспыхнул былой гнев, и он стиснул кулаки.
— Через месяц я поняла, что беременна. — Алекс усмехнулась. — Тогда я подумала: все изменится, и он вернется, узнав, что скоро станет отцом.
