— Но это же форменное светопреставление! — послышался в коридоре голос Савелия Яковлевича. — Ни чаю попить в спокойной атмосфере, ни книжку почитать! С ума свихнуться можно! За эту неделю — четвертый раз!
— Сейчас починю! — крикнул Димка.
Он взял из комнаты стул и пошел к распределительному щитку менять пробки.
Через две минуты в комнате снова горел свет. И это было очень кстати, потому что в квартиру ввалилась ватага ребят. Валя Сидоров держал под пальто гитару, чтобы она не замерзла. Петя Маркин откуда-то достал трензель, а Силкин прямо тут же, в коридоре, провел по рту никелированной губной гармошкой.
— Брось, брось! — прошептал Димка и указал пальцем на дверь Савелия Яковлевича.
Пришло к Димке девять человек. Трое имели гребешки с папиросной бумагой, а Горшков, как и было раньше с ним договорено, притащил в авоське шесть пустых бутылок, которые он тут же налил водой: одну — до половины, другую — чуть побольше, третью — поменьше, и так далее — и установил свою батарею на столе.
Вообще Горшков не собирался приходить. Раз Димка ведет против его дружка Парамонова подрывную деятельность, думал он, пусть сам и наяривает в оркестре. Но, с другой стороны, было удивительно: почему Димка приглашает его к себе домой? Горшков колебался, но потом, когда ему предложили играть не на гребенке, а на его родных бутылках, он пошел к Парамонову узнать, как тот относится к Димкиному приглашению.
— Что ж… Если хочешь — иди, — равнодушно сказал Юра. Но вдруг его осенила новая мысль: — Слушай, обязательно иди! Моей рукой там будешь. Понял, Пипин?
— Понял! — ответил Горшков и заговорщически подмигнул.
А вот Толя Гагарин отказался наотрез, когда Димка приглашал его. Он спросил:
— Из каких инструментов будет ваш оркестр?
— Ну, из гитары — раз, балалайки — два… — начал считать Димка.
Но Толя его оборвал:
— Хватит! «Во саду ли в огороде» собираетесь играть? Не приду. Этот ваш оркестр — халтура…
— Значит, по-твоему, нам вовсе нельзя собираться?
— Почему же не собираться? Играйте… кто вам запрещает?
Димка упрашивать Толю не стал, хотя собирался пригласить его в дирижеры.
У двоих ребят: Шуры Гинзбурга и Коли Глазкова, не было ни одного инструмента.
— Не волнуйтесь, — сказал Димка, — сейчас что-нибудь подберем.
Он взял на кухне чью-то стиральную доску из гофрированного цинка и большую кастрюлю и таким образом окончательно укомплектовал оркестр.
— Какую первую песню сыграем? — спросил он, когда все ребята уселись, держа в руках свои инструменты.
