Иногда я слышу, что среди воров, говоря ученым языком, нет и не было узкой специализации. Дескать, сегодня они занимаются тем, завтра другим. Уверяю, что это не так. Своя «специальность», как и своя манера «работать», были у каждого профессионала, тем более у «вора в законе». Да оно и сейчас так… Хотя появляется все больше универсалов — эти, конечно, на все руки мастера.
Дело, на которое подбил меня Немой, для него было вполне привычным. Хотя вообще-то кражи из товарных вагонов в то время не приняли еще такого размаха, как сегодня, — поезда хорошо охранялись.
Об этом постыдном эпизоде своей биографии я и сейчас не могу вспоминать без содрогания и горечи.
Вагон, который облюбовали «краснушники», стоял на путях все того же Курского вокзала. Прокрались мы к нему ночью, часа в два. Опытные в этих делах воры быстро «фомичом» взломали дверь. Вместе со всеми залез в вагон и я. Было темно, и кто-то зажег свечу (опытный «краснушник» всегда имел ее при себе). Увидели, что здесь почти доверху все забито посылками. «Разбили» одну, другую, третью. Почти в каждой — золотые кольца, браслеты, часы. И еще — меха, дорогие отрезы. Набивая свои мешки, мы брали только самое ценное. Осторожно, чтоб не нарваться на охрану, вылезли из вагона и по шпалам пошли в сторону заставы Ильича. На Яузском мосту кто-то оглянулся:
— Гляди, братва!..
В том месте, откуда мы только что ушли, полыхало зарево. Поняли сразу — горит тот самый вагон, в котором оставили непотушенную свечу.
Вспоминаю — и мурашки по коже… А вообще, если вдуматься, то, что мы тогда похитили, и то, что спалили по неосторожности, — разве честным путем было добыто. Немцы грабили нас, потом мы, победители, мстили им. Но ведь и то, и другое — мародерство, даже если оно официально именовалось конфискацией, контрибуцией или еще как. Впрочем, и настоящих мародеров на фронте, говорят, хватало.
В те минуты мне, конечно, было не до размышлений. Главное — быстрее укрыться от «ментов», которые этого «факела» не простят. К тете Соне, понятно, идти нельзя. «Краснушники» решают всем сразу податься к «барыге», что живет где-то неподалеку.
«Барыгой» оказался не кто иной, как Боря Букаха — тот самый, что однажды загнал нам с Костей консервы, в которых вместо американской тушенки были тряпки с песком.
Стучим, выходит Букаха и, уяснив ситуацию, командует:
— Быстрее все в сарай.
Приносит самогон, закуску. Выпиваем, потом разбираем «трофеи». Сколько же здесь всякого добра…
