Чемберлен чувствовал, что его план рушится. Он сделал последний шаг — попросил кабинет разрешения отправить к Гитлеру Горация Уилсона с личным письмом, в котором будет изложено последнее предложение покончить дело миром.
26 сентября Уилсон вместе с послом Гендерсоном и первым секретарем британского посольства в Берлине Айвеном Киркпатриком приехали к Гитлеру. Фюрер находился в отвратительном расположении духа и не пытался это скрыть. Узнав, что его предложение отвергнуто, он вскочил со словами:
— Не вижу возможности продолжать переговоры!
Он двинулся к двери, но по дороге все-таки сообразил, что нелепо ему уходить из собственного кабинета. Он вернулся на свое место, но разговор все равно не получился. Фюрер часто устраивал такие представления. Причем трудно было понять, играет он или в самом деле не в состоянии контролировать свои чувства. На европейцев, даже симпатизировавших Германии, Гитлер производил странное впечатление.
Шведский друг Геринга Биргер Далерус искренне (и, может быть, наивно) пытался стать посредником между Германией и Англией. Герман Геринг привел его к фюреру. Далерус пытался понять Гитлера. Но тот, хотя перед ним был всего один человек, разошелся и кричал:
— Если мы идем к войне, то я буду строить подлодки, подлодки и еще раз подлодки! Я буду строить самолеты, самолеты, самолеты, и я уничтожу моих врагов!
Хладнокровному шведу Адольф Гитлер показался персонажем из какой-то книги, а не реальным человеком. Далерус в некоторой растерянности перевел взгляд на Геринга, но тот и бровью не повел. Впрочем, иногда, видимо, и Геринг не выдерживал. Когда фюрер совсем переставал себя контролировать, второй человек в нацистском руководстве смотрел в сторону.
В какой-то момент Гитлер поинтересовался у шведа, почему люди в Лондоне так несговорчивы. Швед честно ответил, что англичане не верят фюреру. Это вызвало новый взрыв эмоций:
— Идиоты! Разве я когда-нибудь в своей жизни лгал?
Он кричал и бил себя кулаком в грудь.
26 сентября вечером Гитлер выступал во Дворце спорта на Потсдамерштрассе. Его речь транслировалась по радио.
Гитлер вышел из себя. Он кричал:
— Чешское государство зародилось во лжи! Нет чехословацкой нации! Есть чехи, и есть словаки. И словаки не желали иметь ничего общего с чехами. Тогда чехи их просто аннексировали. А три с половиной миллиона немцев лишены права на самоопределение… Нам не нужны чехи. Но нам нужна Судетская область. Если через пять дней, 1 октября, господин Бенеш ее не отдаст, мы возьмем ее сами. Так что теперь решать Бенешу. Он должен сделать выбор: война или мир!
