Но мы еще не остановились. Пока.
Идущие рядом прохожие с суровыми непроницаемыми выражениями на плоских лицах начинают заглядывать в окна наших вездеходов. Дети вспрыгивают на подножку, стучат в стекло и тут же убегают и исчезают в лабиринте улочек. Если теракт произойдет, он произойдет мгновенно. Толпа внезапно развернется и устремится прочь — словно косяк рыбы. Я отчетливо вижу эту картину: людское море расступается, террорист кидается в образовавшийся проход — и вот граната уже в воздухе. Раздается взрыв, острая боль копьем пронзает хлипкий бронежилет и вспыхивает в руке, в ноге, в груди, а потом толпа снова смыкается, поглотив нападавшего, и быстро рассеивается.
Мы остановились. Экерет в отчаянье стучит ладонью по рулю.
Я гляжу в окно и вижу прижавшегося к машине разъяренного зверя, который бьется о борт и орет.
— Надо двигаться вперед!
Но мы не двигаемся. Мы прочно застряли посреди рынка.
Я крепче сжимаю дверную ручку. Если на нас нападут, придется рассеять толпу. От моей дверцы людей отделяют какие-то полшага. Я уперся ногой в нижнюю часть дверцы и приготовился открыть ее толчком. Поскольку в нашем вездеходе нет башенного стрелка, придется выйти из машины и открыть огонь, чтобы заставить беснующуюся толпу отступить. Одним движением я распахну девяностокилограммовую дверь и выскочу наружу. Я вскину автомат, ткну его дулом, как тараном, в грудь ближайшего ко мне человека и, отдергивая автомат, нажму на спусковой крючок. Мужчина в красно-белой рубахе умрет первым — он будет убит выстрелом в упор. Следующие трое — подросток в рубашке фирмы «Nike», старик в дишдаше[2] рыжеватого цвета и еще один — с велосипедом — будут застрелены с расстояния меньше метра, вероятно, в тот момент, когда они отпрянут, увидев, как упал красно-белый. Пока люди в толпе оправляются от удара внезапно распахнувшейся дверцы и от шока, вызванного гибелью этих четверых, я успею запрыгнуть обратно в машину. А если не успею, если разъяренные люди обступят меня и выхватят из рук автомат, я смогу запросто достать пистолет из кобуры, закрепленной на левой стороне груди. Для выстрела потребуется лишь одно короткое движение. Так у меня будет еще секунда-другая.
Толпе в конце концов придется разойтись. Конвой продолжит движение. Я вернусь на базу. Я вернуть домой.
Я принял решение, в каком порядке они умрут. Сначала красно-белый, потом рубашка «Nike», потом дишдаша, потом велосипед. Глядя им в глаза, я переключил автомат с предохранителя в режим одиночных выстрелов и стал ждать.
