Крик замер вместе со всем непереносимым, острейшим, невозможным…
Она открыла глаза, все вокруг было как в тумане. Помещение наполнял естественный свет, проникавший сверху — через купол. Зал впереди был вроде концертного. Со сценой.
Изображения трех женщин и трех мужчин смотрели на них с обеих сторон алтаря.
— Это — три Марии…
— Да?
К Вике словно ничего не приставало. Гия разглядывал фрески. Он быстро загорался и так же быстро остывал. В этот момент он был уже далеко от нее. Его больше всего на свете интересовали фрески. Вика привела себя в порядок. Его отстраненность её не расстроила. «У ребят свой бзик… Чего-то ищут, выдумывают, мучаются. А кончается и у них, и у нас одним и тем же… Только они не хотят это признать…» У нее уже было до него несколько парней.
Богоматерь Мария не фреске сидела, а две другие Марии — Мария Магдалина и Мария Египетская — стояли. Двоих из тех мужчин, что были изображены по другую сторону алтаря, казнили вместе с Иисусом, но за другие дела…
— Две бывшие проститутки и два первых вора в законе…
Гия будто стал мягче.
Церковь Петушиного Крика была посвящена грешникам… Они оба слышали это объяснение от американки-экскурсовода, и, как обычно, Вика вроде пропустила все мимо ушей. Но оказалось, именно она каким-то образом догадалась о главном! В этом храме, посвященном грешникам, грехи заранее отпущены. Именно на этом месте в том году два раза прокричал петух, а потом и в третий — после того, как Петр трижды отказался от Учителя.
Вика показала на барельеф.
— А при чем здесь ягненок?
— Заблудшая овца, которая не останется без пастыря, который вернет её назад, в стадо…
Он изредка приобщал её к своим знаниям.
— Пойдем…
Гия помог ей спрыгнуть со стола. Они вышли наружу. Солнце палило все так же нещадно.
— Смотри…
Рядом с домом сохранился кусок старой древнеримской дороги, цепочка грубо отделанных тяжелых плит.
— Христа судили в ночь с четверга на пятницу. В пятницу на рассвете вынесли приговор. Подняли из мешка сюда. На этой площадке народ всю ночь ждал решения синедриона…
«Ну, хитрец!» — Она-то думала, ему неинтересны объяснения американки-экскурсовода — ходил хмурый, ничего не спросил. На самом деле все запомнил.
Дом Каиафы находился за Сионскими Воротами Старого Города. Ставки римлян тут не было. Вводить осужденного Христа в город через эти ворота было опасно. Священнослужители боялись: собравшиеся у дома иудеи могли убить Иисуса, а по другой версии, наоборот, освободить. Старой римской дорогой, той, что шла у дома Каиафы, Спасителя повели вдоль стены к дому Понтия Пилата, где несли службу солдаты римского легиона. Таи через Львиные Ворота ввели Иисуса в город. Дальше он шел по Скорбному Пути, по Виа дела Роса…
