Но беда незамужней! Ей ничто не дозволяется, все вменяется ей в преступление. Матери неусыпно наблюдают за дочерьми, потому что хорошо знают все проделки, на которые способны вдохновлять страсти. В силу этого роль молодой девушки исключительно трудна. Ее обучают всем приемам жеманства и кокетства; ей внушают любовь только к искусствам, служащим украшением сладострастья; ей преподают только науку нравиться, и в то же время желают, чтобы она, забыв о цели, к которой ведут все эти наставления, стала холодна и глуха ко всем речам, произносимым в ее присутствии, и оставалась бы равнодушной, видя какое впечатление производят ее чары.
Ей приходится, следовательно, скрытничать, а сердце ее молодо и не рождено, повидимому, выдерживать непрерывное притворство. Она ни единым словом не может обмолвиться о том, что сама отлично понимает; свет по отношению к ней глуп и несправедлив. Если она задумчива, тотчас же начинают говорить, что ее томит желание иметь возлюбленного. Если она весела и беспечна, ее упрекают в несдержанности. Она не может ни смеяться, ни вздыхать. Хотят, чтобы она в одно и то же время была и не была молодой девушкой.
Вот почему девушкам скучно с женщинами, а женщинам — с девушками. Им совершенно не о чем разговаривать друг с другом; если же между какой-нибудь женщиной и молодой девушкой возникает близкая дружба, то невинности второй приходит конец.
263. Истерические припадки
Изнеженность сладка, последствия ее — ужасны.
Этот стих Вольтера точно продиктован врачом. В самом деле, — изнеженность тела указывает на бездействие души. Все наше тело приходит в расслабленное состояние, лишающее ткани их эластичности, необходимой для того, чтобы все секреции совершались правильно.
Это вызывает истерические припадки, являющиеся следствием бездеятельности тела, нарушившей душевные способности. Воображение становится всесильным, потому что начинает управлять изнеженными органами, которые от непрерывной неги теряют упругость, делаются вялыми, а это состояние вялости вызывает в нервах ряд тяжелых конвульсий, так как, ослабев от непомерных наслаждений, нервы теряют способность сдерживаться и возбуждаются сами по себе.
Воображение открывает дорогу страданиям, ибо когда у воображения нет определенного объекта, который его поглотил бы, оно приобретает способность воспринимать все окружающее как повод к страданию. Праздность потакает чувственным страстям, а когда эти последние истощаются, то чувствительность, которая их переживает, не знает, куда устремиться и к чему привязаться.
