К вечеру появились низкие тёмные тучи и начал накрапывать мелкий дождь.
— Хорошо, — сказал Серёжа. Раз идёт дождь — значит, снова появится Бухтик.
— Что хорошего? — не понял Витя. — Скука одна, и больше ничего.
Серёжа ничего не ответил. Он открыл окно и положил на подоконник таблетку. Затем повернул ключ в двери: если постучится тётя Клава, Бухтик успеет выскочить.
Вот, кажется, и всё. Теперь осталось только ждать.
Серёжа сел за стол, посмотрел на товарища и улыбнулся. Ох и удивится, наверное, Витя, когда увидит, что за странный гость заявится к ним!
— Чего радуешься? — хмуро поинтересовался Витя. — Зачем двери закрыл?
— Узнаешь, — загадочно произнёс Серёжа. — Погоди немного.
У Вити было очень плохое настроение. Дело в том, что через неделю должен состояться спектакль, а роль бесёнка исполнять некому. Может, попросить Серёжу?
В это время за окном послышался шорох. Витя нехотя поднял глаза, и…
На подоконнике сидел улыбающийся Бухтик.
— Здравствуй, Серёжа, — сказал он. — Вашей тёти Клавы не будет?
— Она сразу не войдёт, — успокоил его Серёжа. — Я двери закрыл.
— Тогда ещё раз здравствуй, — сказал Бухтик и спрыгнул на пол. — Ты меня ждал?
— Здравствуй, — ответил Серёжа. — Конечно, ждал! Вить, посмотри только, кто к нам пришёл!
Но Вити не было.
— Куда же он делся? — удивился Серёжа. — Он ведь только что сидел здесь. Может, в коридор выскочил?
Но дверь была закрыта. Ключ по-прежнему торчал в замочной скважине.
— Кого ты ищешь? — спросил Бухтик.
— Товарища ищу, — ответил Серёжа. — Никак не могу понять, куда он делся.
— Может, он стал невидимкой? — предположил Бухтик.
— Это Витя стал невидимкой? — с сомнением произнёс Серёжа. — Да он такой же невидимка, как и я!
Но что ни говори, Вити в комнате не было, и объяснить, куда исчез его товарищ, Серёжа не мог. Похоже, что Витя и вправду стал невидимкой.
Только как ему это удалось?
— Смотри, дрожит, — неожиданно сказал Бухтик.
— Что дрожит?
— Кровать дрожит.
И Бухтик показал на Витину кровать.
Но Бухтик выразился неточно. «Дрожит» — это было совсем не то слово. Витина кровать не дрожала — она прямо-таки ходила ходуном! Словно ни с того ни с сего её схватила жесточайшая лихорадка. Подпрыгивали даже блестящие никелированные ножки.
