— Ты ненадолго едешь, Андрейка, — говорил отец, — посидишь на столе для первости и воротишься ко мне…
— И тогда Александр снова поедет в Новгород, — сказал мальчик с детскою легкостью.
— Умный ты мой! — тепло произнес князь. И подумал, что при уме своем Андрейка душою чист…
На этот раз отец засиделся у своего любимца. А выйдя в сени, увидел пестуна, тот будто поджидал князя, будто учуял, что будет ему от князя слово.
— Ты в Андреевой покое ложишься? — спросил князь.
— Теперь уж нет, — отвечал пестун. — Княжич желает почивать в одиночестве. Я у двери ложусь, на войлоке… — Он говорил с господином не заискивая…
— Хорошо ли почиваете? — Князь хмурился. — Ныне входит мой сын в совершенный возраст, могут быть болести, тревоги разные…
— Ночью при свечах книги читает, свет пробивается, мне видать. — Пестун говорил с теплотою, как о самом близком, о своем питомце.
— И что же ты? — спросил князь.
— Как вижу, что поздно совсем, вхожу, уговариваю ложиться…
— И слушает?
— Уговорить нелегко! — Пестун улыбался, будто гордился и этим упрямством Андрея.
— Книги в крепкую скрыню с замком прочным уберите, чтобы целы остались. Чтобы в Новгород довезти в целости и назад в стольный Владимир доставить в целости! — И добавил мягко: — Сыну моему книги эти дороги… — И вдруг молниеносным каким-то движением приблизился к пестуну. Голос — шепотом свистящим: — Ты следи! Чтобы ни единой обиды Андрею! А более всего — чтобы не глянулся новгородцам излишне…
Князь поглядел испытующе на пестуна. Огромные темные глаза Ярослава сузились в горящие черным светом узкие щели…
— Понял я… — тихо проговорил Лев и не опустил глаза, спокойно и уверенно выдержал острый взгляд князя…
Андрей ехал в санях. Лошади запряжены были гусем — вереницей. Снова был санный поезд, но теперь, впервые в его жизни, еще недолгой, для него одного слаженный. Его сани, парадные, устланные коврами, окружали верховые. Лев тоже ехал верхом. Хотел ехать верхом и Андрей, но пестун сказал, что князю подобает прибыть в парадных санях. Но когда прибудут, Андрей станет выезжать на своем золотистом Злате.
За поездом санным следовала княжеская дружина, возглавляемая Михаилом и Темером. Из своей личной охранной дружины отобрал князь Ярослав самых верных людей, чтобы отпустить их в Новгород буйный для бережения любимого сына.
Снег взметывался, взлетал холодной буйной пылью. Полыхали зимние зори… Все далее — на Север… К озеру Ильмень, к реке Волхов…
— Сейчас все замерзло, — говорил Лев, — а вот растает лед, откроются пути водные, каких только не повидаешь в Новгороде кораблей! — говорил и еще более радовал мальчика.
