– Ветчина или индейка? – спросил Норт.
– Индейка, – не задумываясь ответила я, усаживаясь на единственный стул. Это был сэндвич на манер итальянского панини. Из-под хлебных половинок соблазнительно вытекал еще теплый сыр. А хрустящие корочки!
Я откусила кусок и тут же, не успев прожевать и проглотить его, откусила второй. Норт потянулся ко мне и задрал рукав моей футболки.
– По-моему, здесь очень неплохо смотрелись бы слова: «Плод вожделенный торопилась поглотить, и было некому ее остановить», – поддразнил меня Норт.
Я покраснела, но жевать не перестала.
– Между прочим, я сегодня пропустила ланч.
– А я, между прочим, процитировал строчку из «Потерянного рая», – засмеялся он. – Из того места, где рассказывается, как Ева сорвала и съела плод с древа познания добра и зла.
– Ты настолько хорошо знаешь поэму?
– Нет, конечно. А строчку я запомнил, потому что моя тетка поместила ее на первые футболки с эмблемой кафе «Парадизо». Кстати, и само название – «Парадизо» – тоже было выбрано не без влияния Мильтона. Правда, слово итальянское. Но это уже теткина дань уважения итальянскому «Кофейному университету», где она училась готовить кофе.
– «Свободными я создал их, и таковыми им оставаться надлежит, покамест не поработят самих себя…» – с гордостью процитировала я. – Книга третья, строки со сто двадцать четвертой по сто двадцать шестую.
Норт присвистнул:
– Обалденно для девчонки, которая даже не читала всю поэму.
– Ты понимаешь смысл этих строчек?
– Кажется, да. Похоже, Бог там говорит о свободе воли. Но, дав человеку свободную волю, Бог допустил и падение.
– Падение, – повторила я. – Падение откуда?
– Для Сатаны это было падением в буквальном смысле: с небес в ад. А для человека падение стало изгнанием из рая.
Норт раскрыл книгу почти в самом конце, где была последняя иллюстрация. Ангел, невероятно похожий на грозную кладбищенскую статую, ведет Адама и Еву к вратам рая. Ниже приводились строки из поэмы Мильтона.
КАК СТРАННИКИ, ОНИ РУКА В РУКЕ, ЭДЕМ ПЕРЕСЕКАЯ, ПОБРЕЛИ ПУСТЫННОЮ ДОРОГОЮ СВОЕЙ[21].
– В обоих случаях творения Божьи попытались уподобиться Творцу, но вместо этого стали рабами. – Голос Норта звучал с уверенностью настоящего преподавателя. – Мильтон употребляет слово «enthrall». В староанглийском оно означало «покорять», «порабощать». Во всяком случае…
– Постой, а чьими рабами они стали? – спросила я. Мое любопытство перевешивало боязнь показаться глупой.
– С одной стороны, рабами собственной гордости, – пояснил Норт. – А с другой – собственной слепоты. Поверив лживым речам Змея, Адам и Ева изменили свое мировоззрение. Они увидели мир в ином свете. Искаженном. А истинная суть мира отныне была скрыта от них. – Норт улыбнулся. – Так начался бесконечный круговорот идиотских решений.
