Но чему я радуюсь? А эти сто восемьдесят восемь, что, не люди? Вся моя радость и гордость мгновенно испарились. Я вспоминала улыбающиеся лица обреченных детей.
«Это была всего лишь искусственно смоделированная ситуация», – твердила я себе, выходя из массивных двойных дверей Хэмилтон-Холла на яркое октябрьское солнце. Ситуация только выглядела реальной и была направлена на проверку нашего умения мыслить рационально, не поддаваясь эмоциям. Но сотня туземных детишек преследовала меня, как сонм призраков. Мне казалось, что я бросила их на произвол судьбы. В ушах звенел их смех. Как они охали и ахали, радуясь празднеству и предвкушая редкое зрелище. Это ведь их тела полетели в воздух, когда начались взрывы. Это они пронзительно кричали, сгорая заживо и захлебываясь водой.
Увы, мир не застрахован от катастроф. Случись такое на самом деле, было бы много жертв. Возможно, даже больше, чем в моем случае. И никто не знал, в каком ящике окажется коварный фейерверк. Такое просто не отследить. Бесполезно и пытаться. Единственной переменной величиной было количество людей, остававшихся на плоту в момент взрыва. Конечно, наш экзамен не являлся просто игрой в числа. Доктор Тарсус говорила об этом. Нашей задачей было спасти как можно больше людей, представлявших наивысшую ценность для общества. Мои результаты считались наилучшими не потому, что я спасла максимальное число людей, которых можно спасти за такой отрезок времени, а потому, что оставшиеся на плоту представляли для общества меньшую ценность, нежели спасенные мною.
Во время ланча Лиам без приглашения сел за наш стол, благо место Иззи пустовало. Она страдала дислексией, и потому ей на экзамены отвели больше времени.
– До чего же это дерьмовая концепция, – сказала я Лиаму. – Людей оценивают по степени их полезности для общества. Как будто жизнь одного человека может быть ценней жизни другого.
– Может. Ты и сама это понимаешь. Просто не хочешь признавать.
– Не хочу, – глядя ему в глаза, подтвердила я. – И не понимаю.
– Вот тебе пример. – У Лиама был тон преподавателя, вынужденного объяснять глупой ученице совершенно очевидное. – Поезд, в котором везут отъявленных преступников, приближается к переезду. К тому же переезду приближается автобус, полный нобелевских лауреатов. Водитель думал проскочить переезд, но не рассчитал время. Ты можешь либо спасти автобус, пустив поезд под откос, либо спасти поезд, опрокинув автобус в глубокий овраг. В случае твоего бездействия произойдет столкновение и погибнут все. Выбирай, – предложил он, отправляя в рот кусок цветной капусты.
