Сегодня они приехали в огромный развлекательный центр «Детствоград». Малышка Си давно просилась сюда, но Дан опасался, что она еще не доросла до тех развлечений, которыми изобиловал этот центр. Теперь девочка немного подросла, став вполне самостоятельной и рассудительной. «Детствоград» встретил их музыкой, разноцветными огнями, криками и смехом детей. Шум стоял как в каком-нибудь гипермаркете в дни рождественских распродаж. У малышки разбегались глаза, и она даже не успевала сформулировать свои просьбы, как обнаруживала еще что-то яркое и желанное. Дан взял на себя функции кормчего и повел дочку по миру развлечений. Они катались на каруселях и аттракционах, ели мороженое и всякие другие вкусности, просто баловались, играя в догонялки среди поющих фонтанов.
— Пап, ну почему ты больше не приходишь домой? — Си вновь задала вопрос, которого Реззер боялся, когда они отдыхали, сидя на искусственной травке газона. — Ты что, нас разлюбил?
— Нет, милая, я люблю тебя так же. — Дан не знал, какие слова можно подобрать для ребенка и как уклониться от этого разговора. — Просто мы с мамой больше не можем жить вместе. Так бывает у взрослых.
— Но я хочу, чтобы ты жил с нами. Я так скучаю о тебе. — Казалось, что малышка вот-вот расплачется.
— Любимая, я не могу жить с вами. И мама не хочет этого тоже. Понимаешь… — Дан прервался, вдруг заметив неподалеку журналистов, которых он не так давно бил в «Мультиколор Милк». Наверняка они сновали неподалеку все время, но приближаться не решались. Теперь, когда смена настроения у папы с дочкой стала очевидной, они подобрались ближе, словно стервятники, почуявшие падаль.
— Убирайтесь! — Реззер почти выкрикнул это, и Си, заметившая теперь неподалеку камеру и напугавших ее уже однажды взрослых, заплакала.
— Скажите несколько слов, и мы уйдем, — начал свою песню один из них, — ответьте всего на пару вопросов, и мы оставим вас в покое.
— Убирайтесь! Мы отдыхаем и не хотим, чтобы вы нам мешали. — Реззер поднялся, пытаясь просто увести дочку прочь. Но журналисты торопливо засеменили следом, не переставая снимать и задавать вопросы.
— Скажите, господин Реззер, не относитесь ли вы к девочке так же жестоко, как к раздражающим вас взрослым?
Не переносите ли на своих близких те эмоции, которые окружают вас в вашей жизни профессионального бойца?
Не получая ответов, журналист по дуге обежал уходящих, оказываясь со стороны девочки.
— Скажи, пожалуйста, милое дитя, твой папа бьет тебя или твою маму? Он кричит на вас? Он часто тебя наказывает?
