— Их разделяет огромное пространство. Что, князь приедете в вам сюда?
— Мы съедемся в Вене. М-me де-Сонназ едет со мною в Россию.
— Долго думаете пробыть в России?
— О, нет, месяца два не более.
— Неужели вас не утомят такое продолжительное путешествие?
— Мне кажется, я довольно сильна, чтобы вынести его. Я точно утомлена, но утомлена сознанием моей бесполезности. В нашей жизни господствует такая рутина, все дни наполнены заботами о мелочах. Так трудно быть полезной.
— Но ваши крестьяне? Мне кажется, в России еще так сильно развито невежество, суеверие…
— Муж не любит, чтобы я имела дело с крестьянами; кроме того, я так мало живу в России; что могу, то делаю в Париже.
Во все время этого разговора их обоих тревожили различные мысли: он жаждал узнать, какие силы довели ее до этого ужасного брака? она жаждала объяснить ему, что не низкое тщеславие побудило ее отдать сваю руку Сергею Зурову, но ни он, ни она не решались высказать томивших их мыслей.
«Я не должна винить ни мать, ни мужа», — думала она.
Щеки ее горели.
Они медленно двигались под величавой сенью старых деревьев.
— Итак, вам m-me де Сонназ нравится? — снова спросил он.
— Она очень приятная женщина, и часто напоминает мне о разных вещах, о которых я забываю. Я очень забывчива.
— В пустяках, может быть. Это часто случается с мыслящими людьми. Так, m-me де-Сонназ — ваш ментор.
— Муж приказал мне, раз навсегда, следовать ее советам, он, кажется, очень ее уважает. Неужели вы считаете ее недоброй женщиной?
Коррез засмеялся.
— Недоброй? ее-то? герцогиню? Да, она очень добра, пять минут после выхода из исповедальни. Большинство людей, княгиня, и m-me де-Сонназ с ними, не добры, не злы; не чувствуют влечение ни к преступлению, ни к добродетели. Вам бы не мешало присмотреться к герцогине. Нельзя быть достаточно осторожным в выборе друзей своих.
— Она мне не друг, у меня нет друзей.
— Легко доверю, что нет. В нашем большом свете мало мыслят; симпатии, сочувствие там и искать нечего, а без сочувствие какая же дружба? Несчастие современного общества заключается еще в том, что все друг на друга похожи, не на ком и остановиться.
На полдороге от Аттерзее, в Вейсбахской долине, возвышается деревянный, украшенный грубой живописью крест, поставленный, вероятно, в память какого-нибудь печального событие, вокруг него растут тенистая деревья, неподалеку стоит деревянная скамья.
Наши путники, незаметным для самих себя образом, дошли до этого местечка.
