Нет, я уйду от себя, я не буду писать про себя… Я буду писать про женщину. Я лишь чуть-чуть отошел от Ларисы Борисовны. Просто время от времени мне хочется поговорить о себе. Ухожу.
Женщина и мужчина – разные миры. Ничего общего. Разные психики, разная биология, голоса, цели, средства и пути. Я решил, что в женщине уйду от себя. Растворю себя в женщине. Сделаю цели и задачи не моими, той очереди, в которую поставлю женщину. И все… Постараюсь забыть про себя. Ухожу в очередь…
Они договорились, что Лариса отвезет Станислава, а заодно подбросит домой и Валерия, а тот свою машину оставит здесь, чтобы заместитель его мог погреться.
Лариса подошла к Станиславу.
– Зачем домой? Хорошо сидим с коллегами, и дома мне сегодня делать уже нечего.
– Ну хорошо, делать тебе нечего, а я позже не смогу отвезти, и придется тебе ехать своим ходом.
– Своим ходом не хочу, не уважаю ездить не на машине, а на машине ездить люблю.
Лариса поняла, что увозить Станислава надо срочно: еще немного, и его уже ложками не соберешь.
– Давай скорей. Ведь время у меня ограничено.
Станислав Романович медленно вылез из машины, споткнулся, ступив на землю, но Лариса привычно его подхватила.
– Держи себя в руках. Меня ж здесь знают. Тащу пьяного мужа. Хорошо, что ли? Неудобно же.
– Не нуди. От того, что нудить будешь, походка у меня сейчас лучше не станет.
– Походка!
Он прочно встал, средняя часть его тела выгнулась вперед, потом пошла назад, а вперед двинулась верхняя часть груди и голова, потом голова откинулась назад, наконец, прямой фигурой он поколебался и устоял. Затем вынес вперед одну ногу, держа стопы параллельно друг другу, наверное, для большей устойчивости всего тела. Затем та же процедура была проделана со второй ногой.
– Походка! – Лариса стояла, чуть отстранившись, раскуривая сигарету, но тем не менее внимательно и настороженно приглядывала за благоверным – успеть, если понадобится, подхватить его, – но до того момента не выказывая столь прямо свое намерение.
Станислав Романович благополучно и сравнительно быстро допереступал до машины, открыл дверцу, просунул в кабину сначала голову, а затем быстро юркнул, как рухнул, внутрь. Втянуть ноги было делом уже чисто привычной техники.
Лариса облегченно вздохнула, позвала Валерия, и скоро они ехали по маршруту от райисполкома в город.
Станислав что-то активно говорил, назвал всех стоящих в очереди тунеядцами, бездельниками, самодовольными нуворишами, которые радуются неведомо отколь взявшемуся успеху, хотя успех этот – лишь с их точки зрения (здесь он вспомнил про логику). Потом высказался об отсутствии культуры в очереди, о злобности и перечислил все имеющиеся людские пороки.
