– Так она знаете как помогает нам! С того самого раза.
– Ну ладно, ладно, беги к ней за помощью, она, по моему, всем помогает.
Мишкин пошел к себе в отделение. Нина уже была там. Они поздоровались, стали перебрасываться словами. Слово – щелк. Щелк – слово. Слово – щелк. Ну чистый пинг понг. А смысл выявится, когда счет объявят.
Поговорили о коньяке, о сепсисе, о раке и импотенции, о фининспекторе, о хирургическом обществе, опять о коньяке.
Мишкин пожаловался, что вот уж месяц, как он подал на демонстрацию, а ему даже не позвонят, и он не знает, принята ли она.
– А ты ни с кем не поговорил предварительно?
– А с кем? Я подал заявку секретарю на обществе, и все.
– Чудак. Надо попросить кого нибудь. Тогда быстро провернут. А так кому нужно то!
– Да ну их. Сами должны понимать. Это ж интересно!
– Ну чудак. Как говорится, дома чудак, на работе чудак, в магазин пойдешь – тоже чудак, а на конкурсе чудаков тоже возьмешь только второе место – потому что чудак. Я поговорю с нашим – он ведь в правлении общества. Может, поможет.
– Да ну их с их помощью.
Нина сняла трубку, заговорила, поговорила, договорилась – ей обещали.
И опять щелк, щелк – новый сет начался. Опять коньяк, и фининспектор, и перегруз, и привезла опять лекарства кое какие.
Живешь, как в вате, и вдруг пробилась сквозь эту мягкую густую пустоту помощь. И не просили, а просто у человека потребность помогать.
Щелк, щелк.
– Здравствуйте, коллега. Вот попал к вам в руки.
– Здравствуйте. Бывает, что и нам приходится от себя терпеть. Обидно, конечно, хирургу оперироваться. – Мишкин улыбнулся, больной доктор усмехнулся. – Простите, вас Сергей Алексеевич, по моему, зовут? Так, как говорится, на что вы жалуетесь, доктор?
– Да, да, Евгений Львович. Мне кажется, что у меня неострая толстокишечная непроходимость.
– Вы уж, Сергей Алексеевич, давайте, как неграмотный больной, все по порядку. Что болит. Как болит. Анамнез. Впрочем, пойдемте ко мне в кабинет. Там расскажете. Могут же коллеги поговорить и наедине, а?
Сергей Алексеевич как-то убого улыбнулся, и они пошли. Закурили.
– Вы давно в этом институте работаете?
– Лет восемь.
– А чего ж к нам легли? Вы ж не по «скорой» в больницу попали?
– Я живу рядом. Да и вообще, какая разница.
– Ну как! Там все же институт. И аппаратура, и инструментарий, и медикаменты дефицитные, наконец, специалисты – не чета нам.
– Все мы легко говорим о том, что хуже знаем. Вы говорите про наших специалистов, а я о вас наслышан как о большом специалисте.
