Хирург | страница 63
Еще одна группа людей сидит около перевязочной. Эти в очереди. Ждут перевязки. Они больше молчат. Изредка говорят о чем нибудь постороннем.
По коридору идет молодой, недавно кончивший институт доктор – интерн. Он здесь работает совсем недавно. Из операционной выходит Мишкин.
– Ну как, Евгений Львович?
– Удалось. Понимаешь, удалось убрать. Опухоль прорастала и вокруг непосредственно, инфильтративно, но отдельных узлов, метастазов не было. Одна большая опухоль. Хорошо убралась. С клетчаткой со всей, одним блоком все ушло. Хорошо. Анастомозы хорошо получились. – Мишкин остановился в коридоре у холодильника, взял у доктора из кармана ручку и блокнотик и стал рисовать схему операции. – Вот так мы сделали. Понимаешь? Тьфу тьфу, не сглазить – хорошо получилось. Теперь посмотрим, как пойдет.
– Евгений Львович, там в приемном поступает больной. Направлен с прободной язвой. Черт его знает, может, и есть прободная. Но уж больно он спокоен. Посмотрите, пожалуйста. И живот не очень напряжен, по моему. А с другой стороны, действительно похоже. И анамнез: молодой, мальчик, двадцать один год.
В это время открылась дверь лифта и из него вывезли каталку с больным.
– Этот?
– Да. Посмотрите, пожалуйста.
Мишкин тут же, не дожидаясь, когда больного отвезут в палату, прямо в коридоре стал смотреть больного.
– Надо вас оперировать. Больной молчит.
– Везите прямо в операционную. Больной молчит. Его везут.
– Пусть начинают наркоз. Будешь оперировать, я тебе помогу. Здесь резекцию, наверное, не надо делать. Ушить язву, и все.
Молодой доктор доволен. Будет оперировать.
– А я не был уверен, что это прободная.
– Но ведь прошло сколько-то времени после твоего осмотра. Картина же должна как-то измениться. Ты смотрел – еще не было ясно, а теперь ясно. Да ты и сам видел.
– Да. Видел. А Агейкин со мной смотрел, он высказал мнение, чтоб подождать, посмотреть, понаблюдать. Его мнение – не надо торопиться.
– Агейкин. У него есть мнение по каждому поводу, а мыслей нет. Как у собаки – всегда есть желание поднять ногу у каждого столбика, но полить его зачастую уже нечем. Агейкин! Ему бы только порядок соблюсти. Ну и разозлил он меня сегодня. Сестер нет. Ночью была сегодня одна сестра, одна на семьдесят больных! Так вместо того чтобы думать, как помочь этой сестре и вообще найти выход, он орет на сестру за безобразия и упущения ее этой ночью. Упущение-то грошовое. «Сестер надо учить! Сестер надо воспитывать! Надо проводить с ними занятия!» Агейкин! Конечно, надо. Было бы только с кем.