— Есть! — радостно крикнул Семеныч; лицо его пылало азартом.
Было двадцать две минуты третьего.
Мы с Фроловым пошли к правлению. На почтительном расстоянии за нами двинулась толпа, возбужденно, но тихо разговаривая.
У правления стояла синяя милицейская машина с красной полосой по глухому корпусу, и от этой машины, от толпы, которая двигалась сзади, от низкого серого неба... Не знаю, может быть, и еще по каким-то причинам мне стало не по себе.
В одной из комнат правления (она была пуста, видно, все ушли на улицу) быстро шагал Пантелей Федорович Зуев. Он был в военном кителе, в начищенных сапогах, очень официальный, строгий и, чувствовалось, до предела взволнованный.
— Здравствуйте. — Он подошел ко мне. — Что от меня требуется?
Я пожал его крепкую, твердую руку и сказал:
— Мы пройдем в кабинет Гущина. Туда его приведут. А вы, пожалуйста, оставайтесь здесь. Когда будет нужно, мы вас вызовем.
— Понимаю, понимаю...
Мы с Фроловым вошли в председательский кабинет. Здесь еще не рассеялся утренний махорочный дым. На столе лежали три початка кукурузы в бледно-зеленых листьях, стоял новый белый телефон, такой же, как в комнате бабки Матрены. И сейчас я больше ничего не могу вспомнить.
Мы сели на стулья. Я вынул из папки бланк допроса, подал его Фролову.
— Вас не затруднит? Вести запись?
— Конечно! Давайте. — Он взял бланк.
Молчали. Было тягостно и неловко.
И вдруг требовательно, с перерывами зазвонил телефон. Я схватил трубку. Последние часа два я не думал о Василии Морковине. Забыл о нем.
— Слушает следователь Морев! — Я не узнал своего голоса.
— Говорит дежурный областной прокуратуры старший лейтенант Вдовенко. — Голос был молодой, четкий, бесстрастный. — С Василия Григорьевича Морковина взята подписка о невыезде. Он работает на сборке охотничьих ружей. На заводе револьверы изготовляются. Но серийного производства нет. Только по заказам.
— Охотничьи ружья и револьверы собираются в одном цеху?
— Нет, в разных, в противоположных частях завода.
— Морковин мог каким-нибудь образом достать револьвер?
— Не знаю... — В голосе послышалась неуверенность. — Думаю, что нет. Их делают совсем мало. Каждый на строгом учете.
— Как вел себя Морковин, давая подписку о невыезде?
— Не знаю, я при этом не присутствовал.
— Хорошо... Спасибо.
— Что вас еще интересует? Какая нужна помощь?
— Благодарю. Ничего не нужно.
— Желаю успеха.
Я положил трубку.
— Ну как? — спросил Фролов.
— Ничего определенного.
Сейчас приведут Морковина. Сыча. Через минуту. Через две...
