), вернувшийся в Италию, а потом в Рим, и столь великолепны были его триумфы и зрелища! Нет ничего такого, что люди могли бы вымолить у богов, а боги могли бы предоставить людям, ничего из того, что можно было бы пожелать, и того, что завершалось бы счастьем, чего Август (новое имя Октавиана с 27 г. до Р.Х. —
И.К.) по возвращении в Рим не предоставил государству, римскому народу и всему миру. По происшествии двадцати лет были завершены гражданские войны и похоронены внешние, восстановлен мир, повсеместно усыплен страх перед оружием, законам возвращена сила, судам — их авторитет, сенату — величие, магистрам — власть и старинный порядок полномочий (только лишь к восьми преторам добавлены еще два). Была восстановлена старинная и древняя государственная форма и вернулись на поля земледелие, к святыням — почет, к людям — безопасность и к каждому — надежное владение собственностью, с пользой направлены законы, целесообразно дополнены новые…»
>{40}И все это было обеспечено единовластием в Риме Гая Юлия Цезаря Октавиана, принявшего вскоре имя императора Августа.
Такой потрясающий тройной триумф, конечно же, запомнился римлянам надолго. Особо же он должен был запомниться нашему герою. Подростки вообще замечательно впечатлительны, а тут такое грандиозное событие, и он, Тиберий, его участник! Он сопровождает триумфальную колесницу великого человека, сокрушившего всех своих врагов и даровавшего мир римскому народу и невиданное величие Римской державе. И не мог он в те памятные дни не мечтать о собственном триумфе, когда, сокрушив врагов Рима, он также вступит в Рим на триумфальной колеснице!
Оснований для подобных мечтаний у Тиберия было предостаточно. Торжественное закрытие дверей храма Януса Квирина вовсе не означало на деле прекращения войн. Римская империя, пришедшая под властью второго Цезаря на смену ушедшей в небытие республике, была не более миролюбива, нежели ее предшественница. Да и соседи ее, и иные народы, не по своей воле в состав Римской державы включенные, частенько готовы были взяться за оружие. Потому военная стезя для пасынка Августа была делом неизбежным. И вот, на шестнадцатом году жизни юный Тиберий отправляется по воле Августа и, мы можем быть уверены в этом, по горячему собственному желанию, на свою первую войну. С древнейших времен повелось, что римлянин мог находиться на военной службе около полувека — с шестнадцати лет и до шестидесяти пяти, если, конечно, доживал до этого почтенного возраста. Тиберий стал военным, как и полагалось истинному сыну римского народа.
