— мы слышим грозное обличение: «Никто так не ненавидит Россию и не желает ей зла, как протестантские миссионеры. Почему? Да потому что Россия не дает им развращать себя. Во всех подряд протестантских изданиях, если встречается что про Россию, так непременно злое и хульное. <…> О, лицемеры и пройдохи»!
[419] Шоком для свт Николая Японского оказалось то, что еще вчера столь любезные, как ему казалось, к нему и Русской Церкви протестантские «превосходные, энергичные деятели», сегодня льют на его любимую православную Родину потоки грязи. Вот запись из «Дневника» святителя от 30 июня 1904 года: «Расчетный за месяц скучный день, с грустными, горькими мыслями, навеваемыми неудачной для России войной и тем, что уже ее поносят все, особенно протестантские миссионеры».
[420] Находивший некогда в католицизме и протестантизме нечто «чисто–божественное», свт. Николай в октябре 1904 года, рассуждая о православном богослужении, пишет: «Это не протестантская церковная беднота, пробавляющаяся несколькими ветхозаветными псалмами, своими
слезливыми стишками и самодельной каждого пастыря проповедью — "чем богаты, тем и рады," — и не католическая
богомольная тарабарщина с органными
завываниями».
[421]Так не говорят о богослужении, которое почитают благодатным.
Среди святых были, конечно, и однозначно разделявшие воззрение о присутствии освящающей благодати Божией в еретических и раскольнических церквах. Это блаженный Августин Иппонский, святитель Петр Могила и святитель Филарет Московский.
Что касается блаж. Августина, то достаточно вспомнить его собственные слова: «Человеческое рассуждение, хотя бы этот человек и был православным и высокопочитаемым, нам не долженствует иметь таким же авторитетом, как и канонические Писания, настолько, чтобы считать для нас недопустимым, из уважения, которое долженствует таким людям, нечто в их писаниях не одобрить или отвергнуть; если бы случилось нам обнаружить, что они иначе мыслили, нежели это выражает истина, которая с помощью Божьей, была постигнута иными или же нами. Таков я в отношении писаний других людей; и желаю, чтобы читатель поступал так и в отношении моих сочинений».[422]
Святитель Петр Могила, вынужденный, по меткому выражению о. Валентина Асмуса, «чтобы победить врага… перенять у врага фабричное дело»,[423] воспользовался, например, в своем «Требнике» некоторыми униатскими чинопоследованиями, ввиду утери в Малороссии соответствующих православных, разумеется, в надежде, что в этих униатских последованиях сохранились важные элементы древнеправославного (до–униатского) периода. К сожалению, наряду с чинами, свт. Петр заимствовал и латинский взгляд на действительность таинств вне Церкви, если они совершены по правильной формуле, что послужило одной из причин настороженного отношения Русской Православной Церкви к «Требнику» свт. Петра Могилы. Это, однако, нисколько не умаляет выдающихся достоинств св. Петра, на деле явившего себя непримиримым борцом с Римом и унией.
