— Как и ты! Если ты так обеспокоена, почему бы тебе самой ее не предостеречь?
— Я ждала твоего сигнала. А еще мне было любопытно узнать, насколько крепко тебя скрутила Кулашава.
Я с размаху ткнул вилочку в чашку с персиками, только брызги полетели!
— Вовсе она меня не скрутила!
— Пардон, я не так выразилась. Не она, а семьдесят тысяч нойе-марок.
Я пронзил Ронду гневным взглядом, сжав в кулаке вилку, как кинжал. Мне очень хотелось посоветовать ей не вмешиваться не в свое дело, однако у меня не поворачивался язык. Видимо, на моем лице отразилась эта внутренняя борьба.
— Ты забыл, кто перед тобой, Джейк? — тихо сказала она. — Мы летаем вместе уже больше трех лет. Если что-то не в порядке, тебе пора поставить меня в известность.
Я зажмурился и так глубоко вздохнул, что ощутил боль в груди.
— Я нахожусь в затруднительной ситуации, — проговорил я, с трудом подбирая слова. — Пять лет назад… Ладно, не буду бродить вокруг да около: я спер деньги у «Трансшипминт Корпорейшн».
Она вытаращила глаза.
— Ты?! — Ей было трудно в это поверить.
— Да, я, — пробурчал я. — Что, непохоже?
— Вообще-то нет, — призналась Ронда. — Ты так скрупулезно соблюдаешь все правила! Прямо медная задница, а не капитан. — Она сделала растерянный жест. — Прости, я не хотела тебя обидеть.
— Как раз хотела. Тебе никогда не приходило в голову, что у моей меднозадости есть причины? Что на меня давит целая тонна вины?
Она поморщилась.
— Откровенно говоря, не приходило. Что же произошло?
Я обреченно пожал плечами.
— Обыкновенная кража. Я, конечно, нашел этому разумное объяснение: внушил себе, что надо переоборудовать корабль; что я сумею угодно вложить эти денежки, чтобы приобрести все необходимое и расплатиться с компанией из прибыли. Но суть от этого не меняется: кража остается кражей.
— Сколько ты присвоил?
— Много. Двести тысяч нойе-марок.
Она еще больше расширила глаза.
— Джейк!
— Полтора Джейка! Об остальном ты догадываешься: мое выгодное сложение лопнуло, и я остался без гроша.
Она вздрогнула.
— Как они на это отреагировали?
— Никак. Скорее всего, они так и не разобрались, кто их надул. Я решил, что замел следы, по крайней мере, с юридической точки зрения, но продолжал считать себя обязанным вернуть чужое.
— Все двести тысяч?
— До последнего пфеннига, — твердо сказал я. — А почему же тебе никак не удается раскрутить меня на новые двигатели? Вот по этой самой причине: каждая нойе-марка прибыли за последние пять лет идет на мой специальный счет на Земле. Я решил на всякий случай дождаться, когда истечет срок исковой давности, а потом перевести им деньги, все объяснив и покаявшись. Анонимно, разумеется.
