— Они были полезны?
— Нет, — усмехнулся Левин. — Не в этом дело. Дело в том, что она подняла меня до этого. Впервые я был чист с тех пор, как покинул школу и направился на север, не имея ничего, кроме того, чем наградила природа мою голову, и коробки со слесарными инструментами.
— Звучит, как глава из «Волшебника из страны Оз», — усмехнулся инспектор. — А вы, Альфи, действительно исправились?
— Бог тому свидетель. — Левин хлопнул рукой по груди.
— Не думаю, что он здесь этим вечером, Альфи. — Резник поставил свою кружку и посмотрел вокруг.
— Я думал, что он везде.
— А-а, — отметил Резник, — вы-таки стали религиозным.
— Купил отпущение грехов у Клиффа Ричарда, — заявил Левин.
— Это идет в зачет?
— Вы одна? — спросил Грабянский.
— Да, — промолвила Мария так тихо, что он едва услышал.
— Что-что?
— Да.
Она представила его улыбку на другом конце линии.
— Мы должны увидеться.
— Нет.
— Мы должны.
— Зачем?
— Зачем вы притворяетесь?
Она не знала, что ответить.
— Что, если сейчас?
— Нет. Это невозможно.
— Нет ничего невозможного.
— Гарольд…
— Ваш муж?
— Мой муж.
— Что с ним?
— Он скоро будет дома.
— Уберусь до того, как он придет.
— Нет.
— Я приду к вам.
— Нет! — слишком поспешно воскликнула она и услышала, как он засмеялся.
— Хорошо. Тогда встретимся завтра. И не говорите, что не можете.
Мария чувствовала себя выжатой как лимон, у нее вспотели руки, да и вся она была мокрая как мышь.
— Все будет хорошо, — прошептала она и крепко зажмурилась.
Альф Левин протянул свой пакет с чипсами Резнику, но тот отрицательно покачал головой.
— Что вы хотите? — спросил Альф. — Чтобы я вывернулся наизнанку перед вами?
— Не надо много слов, — поднял ладонь Резник, раздумывая, как бы ему лучше подойти к тому, чего он хотел.
— Чтобы я сообщил о своих партнерах, если такие были?
— Помогите мне, Альфи. Это ваша обязанность как гражданина.
— Перековавшегося гражданина.
— Совершенно верно.
Альф Левин откинул голову и высыпал в рот все, что оставалось в пакете. Эти хрустящие палочки возбуждали аппетит и вызывали желание пить независимо от того, какого они были вкуса.
— Еще пива, мистер Резник?
Когда Левин оттягивал верхнюю губу, у него открывались удивительно длинные передние зубы, такие мощные, что, казалось, они могли перекусить толстую кость.
— Дело в том, что я с ними теперь не имею ничего общего.
— Но ведь могли бы.
— Я мог бы многое.
— О многом я не прошу. Просто я хочу привести один довод, который, возможно, будет важен для вас.
— Какой довод?
