1623».
Девочка попыталась вдохнуть и не смогла. Надгробные камни. А если надгробные камни здесь… где тогда гробы?
В затылке закололо. Она медленно повернула голову влево и посмотрела через плечо. На нее глядели два зеленых глаза.
Олив качнула фонарем. Силуэт огромного черного кота блеснул в его луче всего в нескольких дюймах.
– Леопольд? – шепнула она.
Кот не отозвался.
– Леопольд, – повторила Олив, чувствуя, как по шее и затылку бежит новая колючая волна, – сколько лет этому дому?
Черный силуэт издал низкое рычание.
– Не могу сказать, мисс.
– Леопольд… – снова шепнула Олив, не зная, в самом ли деле она хочет это спрашивать, – …а тебе сколько лет?
Кот ничего не отвечал, только глядел немигающими зелеными глазами. Вопрос глухо повис в холодном воздухе.
Предостережение соседей Мортона разлилось в голове Олив, будто чернильная река, окрашивая все новым цветом. Ее обманули. Одурачили. Трое мохнатых демонов, охраняющих построенный на могилах дом, водили ее за нос. И вот она осталась с ними одна. На целую ночь .
Олив с такой скоростью бросилась вверх по подвальной лестнице, что рухнула на колени и полпути проделала на четвереньках. Опустив голову, между паникующими конечностями она в последний раз заметила позади мерцающие глаза Леопольда, по-прежнему следившие за ней из самого темного угла.
Олив с грохотом захлопнула за собой дверь подвала, с разбегу проскользила по коридору и завернула на лестницу, ухватившись за перила.
– Аннабелль! – крикнула она, хоть и понимала, что та ее, скорее всего, не слышит. – Аннабелль!
Топоча по ступеням, Олив посетовала, что ног не хватает, чтобы перешагивать по две за раз. Котов наверху не обнаружилось, но она все равно включила везде свет, сказав себе, что сегодня не будет волноваться о потраченном электричестве и что если ей захочется, то она включит все до единой лампочки в доме.
В лиловой комнате было тихо и полутемно. Сквозь кружевные занавески просачивался последний лучик солнца, тающий в густых кронах. Олив включила свет и как-то ухитрилась надеть очки на нос, хоть руки немилосердно тряслись.
Женщина в портрете над комодом удивленно повернулась, торопливо вытирая что-то со щеки.
– Аннабелль? – выдохнула Олив, запыхавшись. – Можно мне войти? Дело вроде как срочное.
– Конечно, дорогая Олив, – ответила Аннабелль. – Ты ко мне неделями не заглядываешь. Я как раз надеялась, что придешь.
Она еще не договорила, а Олив уже вскарабкалась на комод и приземлилась на усыпанный подушками диван внутри портрета.
