— Стандартный договор! — поднимая головку над лужей и отплевываясь от грязи, крикнула обезьянка. — Зюзиков, стандартный договор!
— Чего? — не понял механизатор. — И откуда ты фамилию мою знаешь, животное?
— Да уж выяснил, — клацая зубами посреди лужи, заявила мокрая обезьяна. — А стандартный договор — это удача! Удача во всем и всегда! Деньги будешь находить, в лотерею выигрывать, пить бросишь! Что захочешь, практически. В пределах разумного, конечно. Звезду с неба не достану, вечной жизни не обещаю. Но и скорой смерти не будет.
Паша поморщился.
— Плетешь ты невесть что… Разве ж желания исполняются?
— Да!
— Врешь, — вздохнул Зюзиков, крепче наматывая хвост на руку.
— Не вру! Правда! Представь — идешь сейчас по дороге, находишь пачку долларов! Десять тысяч!
— Хм… Это сколько ж в копейках будет? Сомнительно что-то, что у нас на дороге такие пачки валяются, — вздохнул механизатор. — Пошли, пожалуй. Надо тебе кличку дать, кстати. А то без клички плохо. Назову-ка я тебя Манькой. В честь одной не очень приятной женщины.
— Я мальчик! — скрипнула зубами обезьяна.
— Ты — обезьяна, — констатировал Паша, дергая вредную тварь за хвост.
— Зюзиков! Задумайся хоть на минуту! Дом двухэтажный! Автомобиль «Мерседес». На председателя колхоза поплевывать свысока будешь. Вся деревня почти на тебя работать станет!
Паша поскользнулся в грязи на границе лужи и грязно выругался.
— Дороги замостят! Асфальт везде! Магазин рядом с твоим домом построят!
— Асфальт — это хорошо, — задумался механизатор.
— Согласись!
— На что согласиться, Манька-дура? — спросил Паша. — Я в сказки ведь не верю. Думаешь, отпущу тебя? Нашла дурака!
— Если веришь мне…
— Я и людям не верю, а животным — тем более.
— Если хочешь, чтобы твои желания исполнялись, удача тебе всюду сопутствовала — только согласись мысленно, чтобы я стал свободен! Ну согласись, пожалуйста! Только помни — сосед твой, Лопатин, втрое больше тебя удачи иметь будет. Тебе удача — и ему удача.
— Ему-то за что? — равнодушно поинтересовался механизатор.
— Так положено.
— Тогда лучше, чтобы председателю фартило. Или учительнице, Татьяне Ивановне… А Лопатин — сволочь, чмо болотное.
— Нет, только Лопатин. В том и соль, чтобы зеркалом враг твой был. Положено так.
Зюзиков, не переставая широко шагать, начал рассуждать:
— Хм… Если бы и правда, удача во всем, так и хрен с ним, с Лопатиным… И не нужна ты тогда мне…
Паша осекся. Обезьяньего хвоста в руках не было. Как и самой обезьяны.
