В конце могла бы и рожицу веселую прилепить — от тебя не убудет.
Я искоса смотрю на нее с пассажирского сиденья. Марго младше мамы на целых десять лет. И полная ее противоположность, почти во всем. Она даже не похожа на нее, и это значит, что на меня она тоже не похожа, потому что внешне я — вылитая мама. У Марго светло-русые волосы и голубые глаза; с кожи не сходит загар, потому что она работает по ночам, а днем дремлет возле бассейна, хотя, будучи по профессии медсестрой, должна бы знать, что лежать на солнце вредно. У меня кожа белая, глаза — темно-карие, а волосы длинные, вьющиеся и почти черные. Она — словно сошла с рекламы крема «Коппертоун»; я же будто восстала из гроба. Посмотреть на нас со стороны: ну какие мы родственники? А ведь это — единственное, что можно сказать о нас наверняка.
Марго самодовольно улыбается, знает: если не убедила меня уважить маму, по крайней мере, растормошила мою совесть. Марго не любить невозможно, как ни пытайся, отчего я ее немного ненавижу, ибо сама я такой, как она, никогда не стану. Марго взяла меня к себе не потому, что мне больше некуда идти, — просто в любом другом месте мне невыносимо. На ее счастье, видеть она меня будет лишь мельком: как только начнутся занятия в школе, мы редко будем вместе дома в одно и то же время.
И все равно, сомневаюсь, что замкнутая озлобленная девочка-подросток — подарок для незамужней женщины тридцати с небольшим лет. Лично я ни за что не согласилась бы взять на себя такую ответственность, но ведь я — не очень хороший человек. Может быть, поэтому очертя голову бежала от людей, которые души во мне не чают. Будь у меня возможность, я жила бы одна. С превеликим удовольствием. Лучше уж быть одной, чем притворяться перед всеми, что у меня все хорошо. Но мне такой возможности не дадут. Поэтому я согласилась жить с тем, кто хотя бы не любит меня так сильно. И я благодарна Марго. Хотя ей этого не говорю. Вообще ничего не говорю. Ничего.
В канцелярии, когда я вошла туда, хаос и суматоха. Телефоны трезвонят, копировальные машины жужжат, шум и гам. К стойке ведут три очереди. Я не знаю, какая мне нужна, поэтому встаю в ту, что ближе к двери, и надеюсь на лучшее. Марго стремительно входит следом за мной и тут же тащит меня в обход всех очередей к секретарю приемной. Ей повезло, что я вовремя ее заметила, иначе в ту же секунду, как Марго схватила меня за руку, она лежала бы на полу лицом вниз, а я коленкой упиралась бы ей в спину.
