Я упоминал, что признание бессилия хотя бы перед чем-то одним в Первом Шаге подобно трещине в стене. После совершения Первого Шага трещина в стене иллюзии того, что чувство ложного авторства большую часть моей жизни что-то создавало, немного увеличилась. Она по-прежнему была небольшой, но пропускала уже достаточно света, чтобы я мог заметить, что он там есть. Как только я заметил этот свет, я начал копаться в ней, расширяя ее мало-помалу. Это копание приняло несколько форм.
Из многих полученных мной благ одним из величайших была встреча с Ли. Ли был трезв девять лет и только вернулся из духовного паломничества в Индию. Он насобирал большую и разнообразную духовную библиотеку и пригласил меня порыться в ней. Он сказал: «Бери все, что покажется интересным, попробуй почитать, и, если не пойдет, верни и попробуй что-нибудь еще».
Таким образом я познакомился с писаниями христианских мистиков, таких, как Джоэл Голдсмит и Мейстер Экхарт, буддистами, такими, как Тик Нат Хан и Пэма Чодрон, даосскими авторами, такими, как Лао-цзы и Чжуан-цзы, современными индуистами, такими, как Ошо и Рам Дасс, а также с различными иудейскими мистиками, суфиями и эклектиками, подобными Алану Уоттсу.
Это были самые разнообразные взгляды различных культур, тянущиеся через тысячелетия, и, тем не менее, все они, по-видимому, указывали на одну и ту же единую Истину. Я не мог точно определить, чем была эта Истина, но я знал без тени сомнения, что она была там.
Я прочитал в Большой Книге: «Мы обнаружили, что как только мы смогли отказаться от предрассудков и выразить готовность поверить в силу более могущественную, чем мы сами, так сразу это принесло результаты, хотя никто из нас не мог дать точное определение или до конца понять Силу, которая есть Бог».
Я не могу честно утверждать, что выразил готовность поверить в силу более могущественную, чем я сам, но убежденность, что должно быть нечто большее, чем мое эгоистичное «я» (чувство личного авторства), продолжало расти. Утверждение, что «никто из нас не мог дать точное определение или до конца понять эту Силу», оставило дверь широко открытой. Я даже был готов простить им, что они продолжали называть эту неопределимую Силу Богом и называть ее «Он». Постепенно меня начали покидать подозрения, что все это было частью искусного тайного плана с целью заставить меня поверить в некоего человекообразного Бога, по всей видимости, мужского пола, соответствующего их пониманию.
