Кто б рассмотрел под ссохшеюся кожей,
Ту красоту, что много лет подряд,
Я так люблю и как она похожа,
На ту девчонку, что вела отряд.
Тех очень, очень первых пионеров,
В рубашках белых, в красных галстукАх,
Улыбки в лицах тех пенсионеров,
Не понимающих, зачем такой наряд.
Как по Гороховой к Дворцовой, без
оркестра,
Под барабан и горн, все на парад,
И там на площади, где очень много
места,
Их начинание вставало плотно вряд.
Какие-то речевки и призывы,
Махание рук с флажками в унисон,
Я у колонны, под зонтом тоскливо,
Смотрел на них и был так удивлен.
Куда стремится это поколение,
Сжигая все, что было до него,
Стереть легко, создать надо терпение,
А дотерпеть, как это нелегко.
Я тихо подошел после парада,
И пригласил в приличный ресторан,
Девчушка испугалась и не странно,
Я был тогда роскошнейший жиган.
Но что-то по глазам вдруг прочитала,
Дала согласие, к вечеру пришла,
Весь вечер спорили, какое это счастье,
Она меня, наверно, поняла.
И до меня дошло, что привалило,
Раз в жизни вдруг мне выпало зеро,
Я руку предложил и все поплыло,
Она сказала: «Да», – мне повезло.
Я долго в ней ломал ее устои,
На утро вдруг сказала: «Я твоя,
Но галстук не отдам, меня устроит,
Чтоб остальное только пополам.
Вот эти пополам и делим дальше,
Уж семьдесят восьмой как за горой,
В Париже на Монмартре мы все чаще,
Гуляем очень раннею весной.
Она в каталке, ноги отказали,
А я толкаю, в памяти храню,
Тот вечер, когда вовремя удрали,
И пережили эту кутерьму.
Что эти годы прожили как боги,
Хоть до сих пор висит в ее шкафу,
Тот галстук красный, что так был по
моде,
И чуть не искромсал ее судьбу.
Кто б рассмотрел под ссохшеюся кожей,
Ту красоту, что мне дала судьба,
Тогда я жизнь свою так приумножил,
Спасибо галстук, «Будь готов! —
Всегда!».
13.04.14.
