— Ханс умер.
— Вы уверены, товарищ Алиде, что ваша сестра в настоящий момент не рассказывает в соседней комнате историю о том, что вы инсценировали его смерть, и тогда все, что вы тут говорите, чистая ложь?
— Ханс умер.
— Сестра товарища Алиде не хочет ни суда, ни смерти, надеюсь, вы это понимаете?
— Сестра не стала бы так врать.
— Вы в этом уверены, товарищ Алиде?
— Да.
— Вы уверены в том, например, что сам Ханс не выдал нам имена тех людей, которые помогали ему в его аферах и преступлениях? Уверены ли вы также в том, что он не упоминает и ваше имя среди прочих? Я думаю лишь о благе товарища Алиде. Беспокоюсь, как бы такая красивая девушка не попала в беду только потому, что ее обманули, заставив помогать преступнику. Преступник был настолько талантливым обманщиком, что ввел вас в полное заблуждение. Товарищ Алиде, будьте разумной. Прошу вас, спасите себя.
— Ханс умер.
— В таком случае покажите нам его труп и после этого нам уже не придется беседовать по этому поводу. Товарищ Алиде, вините только себя, если попадете в трудное положение из-за этого Ханса. Или из-за его жены. Я сделал все, что от меня зависит, чтобы такая красавица могла жить спокойно, большего я не могу сделать. Помогите мне, чтобы я мог помочь вам.
Мужчина схватил руку Алиде и пожал ее.
— Я хочу для вас только хорошего. У вас вся жизнь впереди.
Алиде отняла руку.
— Ханс умер.
— Может, на сегодня достаточно. Но мы еще с вами встретимся, товарищ Алиде.
Мужчина открыл дверь и пожелал ей спокойной ночи.
Во дворе ждала Ингель. Они молча зашагали прочь. Лишь когда показался дом соседки, Ингель заговорила.
— О чем они тебя спрашивали?
— О Хансе. Я ничего не сказала.
— Я тоже.
— Что еще они спрашивали?
— Больше ничего.
— У меня тоже.
— Что мы скажем Хансу? А соседке?
— Что они спрашивали о чем-то другом. И что мы ничего ни о ком не сказали.
— А что, если Ристлан Хендрик расскажет?
— Не скажет.
— Можем ли мы быть в этом уверены?
— Ханс сказал, что одному только Ристлану можно доверять настолько, что его можно взять в помощники при инсценировке его смерти.
— Что, если Линда проговорится?
— Она знает, что тогда папа умрет по-настоящему, а не понарошке.
— Они снова придут спрашивать.
— Мы сейчас хорошо справились, не так ли? Мы и в дальнейшем справимся.
1947, Западная Виру
СКОРО АЛИДЕ ПОНАДОБИТСЯ ПАПИРОСА
Ласточки уже улетели, но клинья журавлей еще пронзали небо. Их крики тревожили поля и вызывали головную боль у Алиде. В отличие от нее они улетают отсюда, у них есть свобода, чтобы лететь куда пожелают. Она же может лишь отправиться в лес по грибы. Корзинка была наполнена подосиновиками и волнушками. Ожидающая ее дома Ингель будет довольна добычей, Алиде почистит их, сестра, быть может, разрешит ей проварить их, но все время будет сторожить рядом, а потом разложит по банкам, уча Алиде точности, иначе она, не научившись мариновать грибы, не сможет стать хозяйкой в своем доме. Солить Алиде еще сумеет, но маринование — это искусство. И скоро из рук Ингель выйдет еще несколько банок, ими заставят полки в чулане, на пару банок меньше будет голодное зимнее время. Алиде закрыла одно ухо свободной рукой — так много журавлей с их криками! Осенний холод пробирал даже сквозь кожаные постолы
