Дома было тепло и уютно, а на ужин были курник и засахаренный ямс. В семь часов я отвел Трейси и Майки наверх, и присев на край кровати Майки, читал им истории про Санта Клауса. Про веселого толстого мужика с большой белой бородой, а не про того, о котором мне рассказал Джон Шукс.
— На Рождество я не буду спать всю ночь, и смогу увидеть, как Санта спускается по дымоходу, — сказал Майки. Ему было семь с половиной, и у него были оттопыренные уши. Он был вихрем энергии в течение дня, но уже в девятом часу вечера начинал клевать носом.
— Я собираюсь испечь ему Рождественский торт, — степенно сказала Трейси. Она была такая милая: худенькая и маленькая, как и её мать, с большими серыми глазами и запястьями такими тонкими, что вокруг них можно сомкнуть руку.
Когда дети были уложены спать, Дженни и я с бутылкой красного вина сидели у камина и разговаривали. Я рассказал ей всё о Сатане с Сэд-дог ривер, и она поежилась.
— Это ужасная история.
— Да, но в ней должна быть доля правды. Всё-таки, мы нашли ящик Сатаны, так что, по крайней мере, он существовал, даже если к росту урожайности он не причастен.
— Не знаю, зачем вы забрали ящик с собой. Он омерзителен.
— Это всего лишь старая заплесневелая коллекция разных порошков и костей.
— Каких костей?
— Откуда мне знать? Собачьих, наверное.
— Я не хочу, чтобы это находилось в доме.
— Ладно, я поставлю его в гараж.
— Не понимаю, почему ты просто не выбросишь это в мусор.
— Я хочу побольше разузнать об этом. Хочу знать, что этот Сатана на самом деле пытался сделать.
— Ну, я не хочу. Я думаю, это ужасно.
Я поставил ящик на верстак в задней части гаража. Перед тем как выключить свет, некоторое время я стоял и смотрел на него. Сложно объяснить, но, как и тот стул с круглой спинкой, ящик словно притягивал к себе, будто ждал хозяина, который вернется и откроет его.
Я запер дверь гаража и пошел спать. Дженни ждала меня, и она выглядела такой свежей и пахла так хорошо. После того как ты две недели был в отъезде, и видел деревья и только деревья, ничто не сравнится с возвращением домой.
Когда она уснула, я лежал рядом и мне не спалось. Сияла подернутая дымкой луна, после часа ночи пошел снег. Я перевернулся и попытался заснуть, но почему-то не мог — от усталости, и от удовлетворения.
Где-то после двух часов ночи я услышал стук, где-то внизу. Я сел и напрягая слух прислушался. Снова стук, и затем еще, после — тишина. Звучало так, словно кто-то трясет игральные кубики.
