— Я коренной москвич, как и ты. А потом жизнь забросила меня очень далеко отсюда.
Игорь всё это время стоял молча, в немом отупении. Теперь многие, сперва непонятные ему фразы Юрия, стали ясны как день.
— Я инопланетянин, Игорь. Бывший житель Москвы, а теперь — космический эмигрант. Бомж с далёких звёзд, — устало выдохнул он.
— Пиндык. — выдохнул Игорь и закрыл глаза.
— Он самый, — ответил с неожиданно бодрой интонацией в голосе Юрий, — Ну что, админ, поехали кататься? Заодно и чайку попьём. С лимоном!
В следующее мгновение всё окружающее пространство вокруг Игоря стало дрожащим и размытым. И сквер с его деревьями, фонарями и скамейками. И бульвар, и дома… Чёткими оставались только он сам, Юрий, и летающая тарелка над головой.
А еще через мгновение Игорь очутился в собственной комнате.
Комната находилась в типовой «однушке» типового многоэтажного многоподъездного железобетонного колумбария в районе типовой застройки на самой окраине Москвы. Она была Г-образной формы, с одним окном на оживлённую улицу, и без балкона. Двадцать один квадратный метр площади комнаты был равномерно заполнен типовой бюргерской[69] обстановкой.
Игорь огляделся. Всё было на своих местах и выглядело в точности так, как и утром. Каждым утром его не очень-то разнообразной жизни.
Цветы на подоконнике. Стол с новеньким компьютером-моноблоком. Старая, но шикарная даже сейчас, стереосистема. Туалетный столик Ларисы. На стене — телевизор неслабой дюймовости и сосиска сплит-кондиционера.
Благодаря заботливой женской руке Ларисы, комната выглядела опрятной и как-то по-особенному уютной. Стены были оклеены кремовыми обоями с тиснением. На полу лежал светло-бежевый ковролин с мягким ворсом, по которому Лариса ходила исключительно босиком, а Игорь, по её безоговорочному требованию — пылесосил каждые выходные, неслышно матерясь себе под нос.
— Лорейн меня прибьёт, если узнает, что я осквернил её любимый грёбаный ковролин своей уличной обувью, — подумал Игорь, снимая мокасины, — Отличный повод для очередной семейной разборки. Значит придётся устроить внеплановое свидание с пылесосом, — он обернулся и швырнул мокасины в прихожую. Те, с глухим стуком обрели покой где-то в районе входной двери.
Возле двери в комнату стояла ненавистная серая сумка с древним, как бивень мамонта, ноутом, пожертвованным на работе. Рядом, по-сиротски брошенные, валялись домашние шлёпанцы Ларисы, которыми она громко цокала по ламинату на кухне и в прихожей, доставляя Игорю немалый слуховой дискомфорт, особенно во время его редких посиделок за синтезатором.
