Бомж. Псевдо-научно-фантастический рассказ обо всём понемногу - автор неизвестный

Был один из тех летних вечеров, что словно сошли с первых страниц романа «Мастер и Маргарита» — жаркий, томный, и в тоже время полный какого-то невыразимого трагизма. Обычный летний московский вечер.

В такие вечера особенно остро отчего-то тоскует душа, но сердце жаждет чтобы этот вечер длился бесконечно. Не хочется ни прохлады ночи с её беспокойным сном, то и дело прерываемым жужжанием мотоциклов или пьяными криками припозднившихся гуляк, ни следующего утра, дразнящего ароматом кофе, ни нового дня с его опостылевшей суетой…

Уже дней десять не было дождя. Солнце весь день пекло что есть мочи, и лишь под вечер, устав и закатившись за спины домов, уступало место слабому ветерку, который хоть немного охлаждал раскалённый асфальт и измождённых за день жарой городских обитателей.

В такой вечер грех торопиться заключить себя в бетонной камере-одиночке, даже и оснащённой кондиционером. Так и тянет хоть немного задержаться перед спуском в глубину пропотевшего метро, посидеть на лавке в ближайшем скверике, прихлёбывая тёплое выдохшееся пиво, или неспешно гулять, поедая фруктовое мороженное.

Игорь выбрал первое. Купив в ближайшем ларьке пару банок Гиннеса, он устроился на одной из немногих пустовавших в этот час лавочек. Ему не хотелось чтобы его уединение, довольно условное, нарушил хоть кто-нибудь. Он давно привык быть один, даже в переполненном, гудящим как улей офисе, или как сейчас, в сквере, который находился между его работой и ближайшей станцией метро.

Он открыл банку. Та с шипением исторгла из себя небольшое количество коричневатой пены. Игорь наморщился.

— Двадцать первый век на дворе, а ларьки с холодильником всё так же редки как и в двадцатые годы века минувшего, — по-философски высокопарно проворчал он себе под нос. Потом сделал глоток и скривился ещё сильнее.

— За продажу тёплого Гиннеса надо расстреливать на месте. Лучше б уж Пепси купил что ли, та хоть сладкая.

Влив в себя через силу, (не выбрасывать же, пиво всё-таки дорогое!), ещё немного отвратной тёплой жижи, Игорь, недовольно икнув, закурил.

После пары затяжек стало немного легче. Всё равно такая мелочь как тёплое пиво не могла испортить его настроение ещё больше. Больше было просто некуда.

На работе полный швах, того гляди отдел сократят. Лариска с сестрой умотала в Египет, а тут ещё эта чёртова жара…

— Осталось только Воланда повстречать, чтоб он мне напророчил скорый срез башки трамваем, как тому горемыке Берлиозу,