— Вещь чужая, отдать не могу, — с наигранной озабоченностью в голосе ответил он, — Для вас она всё равно не представляет ценности, а вот геморроя принесёт — только в путь.
— А ты что, проктолог? — скривился бык, — Спец по геморрою? Сюда давай!
— Ты на зоне библиотекарем чтоль был? — с прежним сарказмом спросил Игорь, — Образованный весь такой походу.
Бык легонько ударил Игоря поддых своим немаленьким кулаком.
— Ты у меня сейчас докукарекаешься, петушара! Выворачивай карманы!
— Как хочешь, — восстанавливая дыхание, сказал Игорь, и полез в карман, где лежали шарики, — но я предупреждал.
Он сделал вид, что содержимое никак не хочет вылезать из кармана, приноровляясь уложить шарики поудобнее в своём кулаке.
Собравшись с духом, Игорь резко выдернул руку и ударил локтем хорька, стоявшего сзади него. Куда пришёлся удар в хорькову тушку, Игорь не понял, да и неважно, главное что тот не успел ткнуть в него ножом.
Потом налету распрямляя руку в локте, заехал кулаком с зажатыми в них шарами быку в висок.
То что произошло дальше, напугало до обморока не только двух младших джентельменов удачи — хорька и барана, но и видавшего виды Игоря. Главгопник, он же Вертер, он же бык — с яркой вспышкой и негромким хлопком исчез!
Первым пришёл в себя от шока баран. Он ошалело посмотрел на хорька, потом на Игоря, потом на то место, где только что был их старший товарищ и наставник, потом снова на Игоря.
— А?. Это чё нах. — прогундосил он, чуть не плача, — Мелкий, слышь, — тот стоял в оцепенении и хлопал глазами, — Мелкий, да очнись ты, блядь! Вертер-то где? Вертер! Вертер, нах! — озирался он по сторонам, параллельно тряся хорька за плечо.
Игорь молча и в полном безразличии наблюдал сцену искреннего гопницкого горя. Не хватало только саундтрека в стиле «блатняк».
— Ты его гранатой подорвал, урод?! — заорал он на Игоря, — Бля, гранатой нах. Мелкий, да очнись ты уже, твою мать! Он походу при делах, Вертера грохнул. Ох ты ж ё! — всё причитал баран.
Игорь, как ни в чём не бывало, достал сигарету и закурил.
— А шары таки работают, — лениво подумал он, — странно. Где-то я нахомутал в своей теории. Жаль. Красивая была. Эх! — он наклонился и поднял свой потрёпанный бумажник.
Хорёк очнулся от спячки наяву, и успокаивал барана, у которого, похоже, была полноценная истерика.
— Слышь, да какая нахер граната?! Кровь где? И на нас ни царапины. Походу линять надо, вон мусор сюда гребёт. Давай, ходу, ходу! — они стремглав помчались по газону, и перепрыгнув через невысокое чугунное ограждение, растворились в огнях бульвара.
