– Могила маленькой Элизабет Лоуренс…
– Да.
– Родни нашел ее?
– Да, Бет…
– Стой, Рафаэль! – Уловив его движение, Бет протестующе подняла руку, чтобы помешать ему дотронуться до нее. Сейчас, в состоянии шока, она не могла даже смотреть на него.
Значит, могила существовала. И на надгробном камне стояло ее имя. Только теперь это было не ее имя. Девочка, которую так звали, умерла двадцать один год назад, а другая была похищена, чтобы занять ее место в семье Лоуренс и в их сердцах.
В голове не укладывалось, как такое могло случиться.
Это было то самое доказательство, которое должно было примирить Бет с мыслью, что она и есть пропавшая дочь Карлоса и Эстер Наварро. Но не примирило.
На словах она яростно сопротивлялась невероятному предположению, но глубоко внутри осознавала, что генетический анализ редко дает ошибочный результат, а ее поразительное сходство с Эстер не простое совпадение. Фотографии двухлетней Габриэлы и маленькой Бет были идентичными – это и навело Грейс на мысль, что на них изображена одна и та же девочка. А теперь нашлась могила настоящей Элизабет Лоуренс…
– Бет?
Она устало взглянула на Рафаэля, пристально следившего за ней.
– Я это она. – Скорее утверждение, чем вопрос.
– Да.
Бет облизнула пересохшие губы:
– Наварро уже знают? О могиле Элизабет Лоуренс?
– Еще нет. Как ты просила, я сообщил тебе первой.
Она проглотила комок в горле:
– Я тебе очень… признательна.
– Приятно слышать.
– Тебе известно, как им удалось заменить мной свою умершую дочь?
– Бет…
– Пожалуйста, Рафаэль.
Он кивнул:
– Ты уже знаешь, что Карла Лоуренс по происхождению аргентинка. Бывшие соседи Лоуренсов из тех, кто до сих пор живет в Стоплее, хорошо помнят внезапную смерть их дочери от менингита…
– О господи…
Рафаэля испугала неестественная бледность лица Бет.
– Остальное не может подождать?
– Нет-нет, я хочу знать все, – попросила Бет чуть более спокойно, гладя на него полными слез глазами. – Мне нужно знать. Пожалуйста.
Рафаэль дорого бы дал за то, чтобы не он, а кто-нибудь другой рассказывал бы сейчас Бет эту историю. Он понимал, что она всегда будет ассоциировать с ним самый тяжелый момент своей жизни и, возможно, в будущем возненавидит его за это. Рафаэль привык к ее открытости, насмешливости, даже злости, он не желал, чтобы она начала шарахаться от него.
– Наверное, стоит подождать приезда Цезаря и Грейс, чтобы разобраться в деталях.
– Они приедут сюда? – не поверила Бет.
– Собирались, – кивнул Рафаэль. – Цезарь велел немедленно доложить ему, как только я получу свидетельство о кончине… девочки. – Он помрачнел, понимая, что несколько минут назад Бет еще считала этой девочкой себя.
