Эйприл ожидала, что в его усталом голосе будет звучать унылое разочарование, но вместо этого она услышала нотки любопытства. Казалось, разговор с ней начинает забавлять его. От неожиданности она заморгала и вдруг поймала себя на том, что внимательно рассматривает его оценивающим взглядом, точно так же, как это делал он.
Правда, чтобы составить о нем представление, ей потребовалось немного больше времени.
— Да, конечно. — Она расправила плечи, как будто это могло придать уверенности в данной ситуации, и с трудом оторвала от него свой пристальный взгляд. — Вот сюда, — она повела по узкой дорожке. Эйприл шла немного впереди, и, наверное, оттого, что между ними теперь было какое-то расстояние, ей удалось собраться с духом, чтобы продолжить разговор.
— По всей видимости, ваша поездка была не из легких?
Он нагнал ее несколькими шагами, и она удивилась, сколько энергии было в этом совершенно измученном человеке. Посмотрев на нее сверху вниз, он сухо ответил:
— За последние шестнадцать часов я сократил список того, что мне необходимо для выживания до трех пунктов. Это, во-первых, банка холодного пива; во-вторых — горячий душ, и в третьих — пара дней непрерывного сна.
К тому времени, когда они подошли ко входу в гостиницу, ей пришлось перейти почти на бег, чтобы не отстать от этого длинноногого парня, который, по меньшей мере, на целый фут выше ее ростом.
Совершенно неожиданно он остановился прямо в открытых дверях, и она едва не врезалась ему в спину, сумев затормозить за какую-то долю секунды до неминуемого столкновения. Пытаясь удержать равновесие, она взмахнула руками и, чтобы не упасть, уцепилась за его рубашку. Он быстро обернулся от этого внезапного прикосновения, и свисавшие с его плеча ремни зацепились за ее браслеты.
— Простите, но кажется, я теперь привязана к вам. — Эйприл хотела вытащить руки из обвивших ремней, но от этой попытки ее тонкие серебряные браслеты запутались еще сильней.
— Подождите-ка, не надо так дергать.
Он нагнулся, поставил свой металлический ящик на кафельный пол, а когда выпрямился, ее нос оказался в дюйме от выбивавшегося из-под расстегнутой на груди рубашки влажного от пота, темного завитка его волос. Взяв ее за запястья, он попытался стянуть с них ремни. Эйприл ощутила горячее и шершавое прикосновение его ладоней, таких больших, что ее руки по сравнению с ними казались тонкими прутиками. Когда попытка освободить ее от цепких ремней оказалась безуспешной, он оставил запястья и зажал пальцами браслеты.
