И уже в следующую секунду растерянность и смущение уступили место возмущению и негодованию. Как он посмел! От гнева у нее помутилось в глазах, но постаравшись взять себя в руки, она снова принялась перетасовывать снимки, на этот раз внимательно разглядывая каждый, так, словно пыталась навсегда запечатлеть в своем болезненно сжимавшемся сердце доказательство его коварства и предательства. Как будто можно было забыть такое!
Вот снимок, на котором она пристально смотрит невидящим взглядом куда-то вдаль, погруженная в свои мысли. А вот здесь она смеется вместе с женихом и невестой. Эйприл быстро убрала эту фотографию вниз, не найдя ничего замечательного в сияющем от радости выражении своего лица, которое поймал его объектив. Но следующий снимок приковал ее внимание, и она долго смотрела на глянцевый листок, слегка дрожащий в руке. Какой одинокой она выглядела здесь. И когда она поняла, что этот кадр был сделан за какую-то долю секунды до первого поцелуя молодоженов, мучительная тяжесть змеей заползла в ее душу.
Ее гнев постепенно исчезал, перерастая в щемящее в груди напряжение, оттого, что эти фотографии заставляли ее снова и снова заглядывать внутрь себя. Каждый из этих отлично сделанных цветных снимков безжалостно обнажал все те чувства, которые много лет назад она попыталась предать забвению в надежде исцелить свою душу. Когда в руках оказался предпоследний снимок, все ее тело внезапно оцепенело.
Эйприл мгновенно поняла, что на этот раз Джек заснял ее в тот момент, когда она смотрела прямо на него. Ее рот слегка приоткрыт, щеки залила краска, а в глазах застыло жгучее…
Эйприл быстро собрала фотографии в стопку и, сминая их, стала торопливо заталкивать назад в боковой карман сумки, чтобы не видеть своих глаз, этого взгляда, которым она смотрела на Джека. Жаждущего взгляда. Глубоко жгущего жаждущего взгляда.
Ее бросило в жар от стыда, и, готовая убежать отсюда, она резко отвернулась от сумки… Зеленые полупрозрачные глаза Джека пристально смотрели на нее. Он стоял в дверях спальни, прислонившись к косяку. Его бедра были обернуты белым банным полотенцем, а с темных завитков влажных волос стекали бисерные капли воды, соскакивая ему на грудь. Он молча созерцал ее. Эйприл не знала, как долго она стояла так, впитывая в себя его оценивающий взгляд, которым он медленно ощупывал каждый сантиметр ее тела. Может быть всего одно мгновение, а, может быть, целую вечность.
— Вам понравилось? — Ни один мускул не дрогнул на его теле, когда он произносил эти слова.
