«Не может быть», — подумала она. Не может быть, чтобы все так удачно складывалось. Ей всегда приходилось прилагать максимум усилий, чтобы добиться чего-нибудь.
«Если тебе чего-то уж очень хочется, так ступай и возьми то, что тебе нужно». — Дед снова произнес эту фразу. Она улыбнулась и направилась к стоянке.
— Ты прав, дедуля!
Эйприл подошла ближе к незнакомцу, вид которого поразил ее. Его лицо заросло щетиной, похоже, он не брился дня два, не меньше. Волосы же, неравномерно выгоревшие и раздуваемые ветром, оказались светлее, чем ей показалось сначала. И в этих почти белых прядях, так же как и на его джинсах и рубашке, было столько пыли, что можно было подумать, что прежде чем приехать сюда, он валялся на дороге.
Никто из мужчин не заметил ее появления, и она быстро заглянула в побитый «Джип», возле которого стоял высокий блондин. На заднем сидении лежал парусиновый вещмешок, а рядом — потертая нейлоновая сумка. Ее замок был расстегнут, и оттуда выглядывал какой-то ремень, похожий на ремень фотоаппарата. Неужели?
Она снова оглядела гостя. Ну и что из того, что он совсем не такой выхоленный, как почти все постояльцы «Лазурного Рая», кошельки которых туго набиты? Если в этом обшарпанном серебристом футляре действительно находится фотоаппаратура (о чем она молила Бога), то будь на нем хоть набедренная повязка, лучшего подарка судьба и не могла ей сейчас преподнести.
Она вдруг представила его в набедренной повязке и, улыбнувшись, закашлялась. Когда ее попытка обратить на себя внимание не возымела действия, она дотронулась пальцами до руки незнакомца. И сквозь горячую и шершавую от налипшего песка кожу Эйприл почувствовала пульсирующую, рельефно выступающую на его запястье жилку. Она быстро убрала свою руку.
— Простите, могу я чем-нибудь помочь вам?
Он обернулся к ней, бросил оценивающий взгляд на невысокую, тоненькую фигурку девушки, заставив ее при этом почувствовать себя так, будто ее обыскали, и, не сказав ни слова, снова повернулся к швейцару. Эйприл уже собралась было снова вмешаться в их спор, на этот раз более настойчиво, когда он вдруг удостоил ее ответом.
— Вы сможете помочь только в том случае, если сумеете заставить этого парня перестать скалить зубы и кивать головой на то время, пока я заберу из машины свою фотоаппаратуру.
Его глубокий голос был похож на скрип накалившегося на солнце песка, пыльный и шероховато-резкий. Эйприл решила не обращать внимания на далеко не любезный тон. За свои тридцать два года она имела дело с грубиянами и похуже. Сохраняя полное спокойствие, она вклинилась между мужчинами и быстро заговорила с Мигелем на местном испанском диалекте. Швейцар кивнул и, вежливо улыбаясь, подал приезжему его серебристый ящик.
