Когда началась война, главк стройматериалов, в котором папа работал, был отправлен в эвакуацию в Сталинград. Я очень хорошо помню, как мы все туда приехали. Нас с Машечкой устроили в детский сад, мама занималась хозяйством, а папа работал. Потом начались бомбежки. Главк расформировали, и часть семей с детьми, в том числе и нас, отправили в Вольск – это тоже по Волге. Помню, мы плыли под бомбежками на барже из Сталинграда в Вольск. Там были цементные заводы и вуз, который принадлежал, очевидно, «Стройматериалу». Папа стал там работать, а маму устроил кладовщиком. Первую зиму мы как-то прожили.
В Вольске, так как папа уже не в главке был, а просто в институте, он лишился брони, его призвали в армию, но по состоянию здоровья не отправили на фронт, а поставили начальником какого-то хозяйственного отделения – он ездил
в командировки, добывал материалы… Он очень боялся, что его отправят на фронт, где надо стрелять, потому что всегда мечтал, надеялся стать священником. Он и маму предупредил в свое время, что если будет такая возможность, то постарается принять сан. Кроме того, у папы было плохое здоровье и он тяжело «тащил» всю эту службу.
И вот однажды, когда отец уже очень плохо себя чувствовал и у него еще нога сильно разболелась, он был в командировке в некоем городе. Проходя мимо какого-то учреждения, он увидел красный крест и женщину в белом халате, стоящую у открытой двери. Он понял, что это медицинское учреждение, подошел к женщине и попросил: «Дайте мне, пожалуйста, бинт перевязать ногу. Что-то нагноилось…» Она на него взглянула: «Входите», – осмотрела его ногу и сказала: «Я вас не выпущу». Оказалось, у отца уже была дистрофия какой-то степени, если бы не эта врач, то у него началась бы гангрена. В результате отец получил освобождение от армии.
Это было в 1942 году. А мы в это время были в Вольске. Бомбежки вокруг начинались. Местное население относилось к нам по-разному: некоторые – очень хорошо, а некоторые говорили: «Вот, вы в Москве масло ели и сюда понаехали…» Мама решила, что под немцами она не останется ни при каких условиях. Да и у Машечки было плохо со здоровьем, там ей впервые поставили диагноз – бронхиальная астма – и врач сказал:
«Если не вывезете до весны, то не вывезете никогда». Начальник помог маме найти вербовку на химический завод по Казанской железной дороге, в сторону Москвы. Она просила, чтоб было поближе к Кратову, чтобы ее дочки даже одни, пешком могли добраться до родственников.
