У меня возникло желание взять какую-нибудь книгу с собой в Лондон, книгу, которая помогла бы мне спрятаться от шума и веселья. Я открыла сначала одну книгу, потом другую. Какую же выбрать? Я знала почти все книги в библиотеке. Они были моими друзьями, самыми настоящими друзьями, которых мне приходилось покидать.
Я услышала, как хлопнула дверь, и в холле раздался голос. Мне ни с кем не хотелось встречаться, даже с девушкой, с которой мы долгие годы вместе делали уроки. Я схватила первую попавшуюся книгу и, выйдя через стеклянную дверь в сад, направилась к дому.
Дом Анжелы произвел на меня ошеломляющее впечатление. Я, естественно, ожидала увидеть нечто роскошное и грандиозное, но то, что предстало моему взору, превзошло все мои ожидания. Генри, должно быть, нанял самых дорогих в Лондоне декораторов, которые вложили все свое мастерство в отделку дома. Стены украшали гобелены, комнаты были обставлены подобранной с большим вкусом мебелью, везде висели портреты, изображавшие предков самых знаменитых людей, но, к сожалению, не Генри. В холле стояли скульптуры известных мастеров, с потолков свешивались хрустальные люстры с настоящими свечами, которые меняли ежедневно. Неудивительно, что я лишилась дара речи, когда, перешагнув порог дома, увидела его великолепное убранство.
К счастью, меня встречало всего несколько человек: лежавшая на диване Анжела, как всегда, представлявшая собой картинку из модного журнала; Генри, стоявший у камина, который утопал в экзотических цветах, — ведь было лето; и восседавшая в кресле мать Генри, госпожа Эрнест Уотсон, которая показалась мне слишком молодой, чтобы быть его матерью.
Однако я вскоре обнаружила, что это всего-навсего иллюзия. Вся госпожа Уотсон была искусственной. Единственным, что принадлежало лично ей, являлась ее фигура. Все остальное — волосы, зубы, кожа лица — было куплено. При вечернем освещении она выглядела лет на сорок, но при дневном свете это впечатление сразу же рассеивалось.
Я поцеловала Анжелу и пожала руку Генри, и тут госпожа Уотсон воскликнула:
— Боже мой, Анжела, и я не представляла, что твоя сестра превратилась в красавицу! Тебе не придется долго опекать ее.
Ее замечание разрушило неловкость, столь характерную для первых минут встречи.
— Подождите, пока я приодену ее! — ответила Анжела, с нежностью глядя на меня. — Я уже договорилась и с парикмахером, и с портным, — только Богу известно, с кем я только не договорилась. Завтра утром мы с ней славно проведем время. Генри упадет в обморок, когда увидит счета, однако всем нам вид Лин доставит истинное наслаждение.
