Этот петиметр служил в королевской гвардии, его ученость ограничивалась познаниями в геральдике — тут он был знатоком, — в бое быков и фехтовании. Излюбленным его занятием было волочиться за женщинами, знатными или из народа; в гостиных или на танцульках. Казалось, о нем написаны знаменитые стихи:
Ариесто, видишь франта в шерстяном плаще,
широком, точно балахон?..
— А, дон Хуан! — воскликнула Амаранта.
— Добро пожаловать, сеньор де Маньяра!
Будто по волшебству, все общество оживилось, как только вошел этот юноша, воплощение веселья и молодого задора. Я заметил, что лицо Амаранты внезапно просветлело, в глазах вспыхнул лукавый огонек.
— Сеньор де Маньяра, — непринужденно сказала она, — вы пришли вовремя. Лесбия так скучала без вас!
Лесбия бросили на подругу уничтожающий взгляд, а черты лица Исидоро исказились от ярости.
— Сюда, дон Хуан, садитесь рядом со мной! — радушно позвала моя хозяйка, указывая Маньяре на стул слева от себя.
— Я не думал встретить вас здесь, обожаемая герцогиня, — сказал петиметр, обращаясь к Лесбии. — И все же, как видите, я пришел, повинуясь зову сердца, — теперь мне ясно, что оно не всегда ошибается.
Лесбия несколько смутилась, однако она была не из тех женщин, что боятся острых положений: тут же между нею и Маньярой завязалась веселая перепалка — остроты, колкости, шутки так и сыпались с обеих сторон. Майкес становился все более мрачен.
— Этот вечер для меня счастливый, — сказал дон Хуан, доставая шелковый кошелек. — Я был у Ловкачки и выиграл там около двух тысяч реалов.
И он высыпал на стол золотые монеты.
— Много было там народу? — спросила Амаранта.
— О да, но Маркизочка не смогла прийти, у нее разболелись зубы. Ну и повеселились же мы!
— А я полагала, — с нескрываемым ехидством заметила Амаранта, что для вас нет веселья там, где нет Лесбии.
Герцогиня снова метнула на подругу гневный взор.
— Потому я и пришел сюда.
— Не хотите ли еще раз попытать счастья? — сказала моя хозяйка. — Габриэль, карты! Подай нам карты!
Я повиновался. Черви, бубны, трефы, пики замелькали в руках петиметра, тасовавшего с молниеносной быстротой, которая дается лишь опытом.
— Вам и быть банкиром.
— Согласен. Приступим.
Легли первые карты, партнеры выложили деньги, глаза с тревогой устремились на роковые знаки, и игра началась.
В первые минуты слышались только отрывистые, но выразительные восклицания: «Три дуро на даму!», «Ставлю снова на семерку треф…», «Король взял…». «Я выиграл…», «Опять проигрыш…», «Десятку мне…», «Проклятый валет!»
