происходила высадка в порту, под звуки валторн на впечатляющем фоне огромного флота, буквально заполнившего всю гавань, и этим он не только сам произвел неизгладимое впечатление на собравшихся, но и попутно продемонстрировал Мессине свою военную мощь. По уверениям хорошо осведомленного Девиза встреча Ричарда с Филиппом происходила в самой что ни на есть дружественной обстановке. За праздничным фасадом, разумеется, уже сгущались грозовые тучи, и очередной фарс «показной дружбы» слишком скоро уступил место суровой реальности.
Необходимо признать, что по отношению к Танкреду и населению Мессины Ричард действительно повел себя довольно агрессивно, и трудно избавиться от соблазна автоматически перенести это впечатление на его взаимоотношения с остальными участниками крестового похода, включая Филиппа. Но что на первый взгляд кажется простым, при ближайшем рассмотрении обнаруживает сложность, а в итоге представляется чем-то совсем иным. Цель, которую преследовал Ричард в Мессине, в корне отличалась от тех, которые он ставил себе позднее, и завоевание Мессины, обошедшееся малой кровью, в определенном смысле совершенно блекнет перед теми кровавыми оргиями, которыми довольно часто сопровождалось взятие городов. Что же касается Филиппа, то, хотя его нельзя причислить к любителям поножовщины и при штурмах городов он никогда не лез на рожон, считать его миролюбцем тоже нет особых оснований. В связи с крестовым походом, политический механизм которого был запущен уже в Мессине, и при сравнении с Филиппом, наиболее часто упоминаемыми чертами облика Ричарда называют беспринципность и заносчивость, делавшие, якобы, невозможным любое сотрудничество с ним. Здесь же мы имеем дело с точкой зрения, искаженной полнейшим незнанием как всей его прошлой, так и будущей жизни. Конечно, совершенно бесспорно, Ричард отлично умел наносить обиды, но столь же превосходно он владел искусством располагать к себе обиженных. Необходимо признать, что он прекрасно чувствовал, когда и кого можно позволить себе обидеть. И общий взгляд на историю данного крестового похода убедительно свидетельствует о том, что его судьба совершенно не зависела от степени заносчивости Ричарда. С одной стороны, разоблачение интриг Филиппа делает любое обвинение в адрес Ричарда весьма относительным, а те из них, которые явно противоречат сущности его характера, и вовсе представляются надуманными. С другой же стороны, детальное изучение обстоятельств в большинстве случаев убедительно свидетельствует, что он, ревниво относясь к успеху крестового похода, не только был в высшей степени способен на уступки и снисхождение, но и охотно шел на них.
